Злодейка в быту - Мстислава Черная

валунами пруд. Между камнями пробиваются сорняки, а из воды высунули остролистые стрелы какие-то водоросли. По темной глади расползается ряска… Пруд тоже неухоженный, зато горбатый мостик и нависающая над водой открытая беседка очаровательны.

— Я рада, что ты можешь так думать. Устраивайся, Юйлин. — Широким движением руки госпожа предлагает мне войти во двор. — С тобой приехала всего одна слуга, бабушка Мей? Не волнуйся, у нас достаточно горничных, чтобы тебе служили.

Рукав струится, и на вишневом фоне раскрываются вышитые искристо-белой нитью цветы.

— Спасибо, тетушка.

Она поворачивается ко мне лицом, и здешняя часть меня легко понимает, что надо поклониться, потому что тетя уходит.

— Отдыхай, Юйлин! Мы навестим тебя позже.

— Кузины. — Я снова излишне вежлива.

Никто из сопровождавших нашу процессию слуг не остается. Хм…

Мы остались с кормилицей вдвоем, и я смутно понимаю, у кого мне просить бумагу и как перетаскать во двор багаж. По идее, это забота не для кормилицы Мей, а для слуг поместья. Кстати, о кормилице. Она бледная, на лбу блестит холодный пот.

Нужен врач.

Но на этот раз память здешней моей части мне ничем не помогает.

Ладно, сперва письмо. Надеюсь, я смогу изобразить что-нибудь, кроме клякс.

— Кормилица Мей, ты неважно себя чувствуешь. — Я пытаюсь говорить мягко и удивляюсь, насколько непринужденно у меня получается «тыкать». Из-за разницы в возрасте разве не естественно обращаться на «вы»?

— Простите, юная госпожа…

— Кормилица Мей, не говори чепухи и отдохни в беседке. Все, что нужно, сделают девочки. Они хорошо прибрались. Должно быть, тетушка Ланши отправила ко мне самых способных.

— Ох, юная госпожа…

Меня пробирает от горечи, с которой на меня смотрит кормилица. Она не слепая. То, что она не смеет высказать негодование вслух, не значит, что она не видит истинного ко мне отношения. Скорее всего, она видит даже больше, чем замечаю я.

— Отдохни, — повторяю я и подхватываю ее под руку.

— Ваша забота, юная госпожа, целительна. — Ее глаза затягивает влажная пелена, влага дрожит, но ни одна слезинка так и не скатывается.

Я теряюсь.

Мое «отдохни» больше похоже на «не путайся под ногами», чем на искреннее внимание. Я всего лишь предложила кормилице посидеть на лавке. Откуда такая реакция? По моим воспоминаниям, Юйлин не была безразличной. Даже сейчас в моем расщепленном состоянии часть меня чувствует кормилицу Мей родной и близкой, своей семьей.

Потом разберусь — мой уход очень похож на бегство.

Войдя в дом, я оказываюсь в очень тесной передней. Большую часть пространства съедает квадратный стол. У дальней стены и по бокам узкие скамьи с высокими резными спинками.

Больше ничего.

— Слуга приветствует юную госпожу Юйлин. — Из внутренней комнаты выходит моя ровесница и сгибается в глубоком поклоне.

— Встань скорее, — улыбаюсь я. — Как тебя зовут?

— Нана, юная госпожа Юйлин. Госпожа Ланши прислала меня служить вам. Позаботьтесь обо мне, пожалуйста. — Она повторно сгибается в поклоне.

Я подхожу, касаюсь ее руки, помогаю выпрямиться:

— Мне очень повезло, Нана. Я немного огляделась и увидела, какая ты способная.

— Спасибо, юная госпожа Юйлин! Вы очень добры! Позвольте слуге предложить вам чаю?

Пока что придраться не к чему.

Обнадеживает…

Сидеть в павильоне, избегать встреч с родственниками и думать о новом мире — похоже на план.

— Замечательно, Нана. Однако сперва принеси мне бумагу и писчие принадлежности. Мой отец ждет, что я передам первое письмо с командиром отряда.

— О, я мигом!

— Иди.

Служанка с легким поклоном обходит меня по широкой дуге. Я провожаю ее взглядом, наблюдаю, как она сбегает по ступенькам главного входа и, не обращая внимания на оставшуюся в беседке кормилицу Мей, спешит с территории двора.

Четыре драгоценности рабочего кабинета точно не относятся к предметам первой необходимости, но все же то, что для меня не подготовили бумагу, кисть, тушь и тушечницу, еще один нехороший штришок.

Госпожа Ланши решила, что приставить ко мне всего одну служанку достаточно? Это она зря. Меньше чужих глаз — легче дышать.

Не дожидаясь возвращения Наны, я пересекаю переднюю комнату и прохожу в следующее помещение, которое оказывается очень узким коридором. По прямой спальня. Комнатка настолько маленькая, что кровать едва помещается. Угол отгорожен ширмой, за ней бочка… Ага, предполагается, что я в ней буду мыться. Перспектива меня не вдохновляет, но не в пруд же нырять.

Рядом с моей спальней каморка без окон, и за исключением узкого прохода все пространство занимает топчан. Судя по воспоминаниям Юйлин, я заглянула в комнату служанки.

За третьей, последней, дверью условная кухня: есть печка с квадратом плиты, есть сквозной проход к черному ходу, и больше ничего нет.

Высунувшись, за домом я обнаруживаю колодец.

Да уж, не собачья конура, но очень-очень близко.

Ерунда, казалось бы. Крыша над головой есть, прибрано чисто, голодной не оставят — что еще нужно? Я вспоминаю, каким просторным был у меня двор дома. Здешняя часть просто не понимает, как разместиться в будке, а нездешняя отмахивается от размытой картинки памяти. Разместиться легко: кормилицу Мей поселить в комнате для личной служанки, а Нана, раз для нее места нет, пусть приходит утром и уходит вечером, ночует с другими слугами. Так было бы даже лучше…

Меня устраивает абсолютно все.

Кроме одного.

Мой багаж, даже если его не распаковывать, даже если играть в тетрис из сундуков и пытаться занять весь объем от пола до потолка, никак не поместится в «Северной тишине». А ведь — память услужливо подбрасывает очередное воспоминание — у меня в сундуках не только сменная одежда и подарки для родни. Со мной приехали дорогие ткани, ювелирные украшения, деньги, запас лекарственных трав, артефакты и много другого очень ценного скарба.

Как будто отец предположил, что в столицу я могу вообще никогда не вернуться…

А то, что госпожа Ланши выделит мне крошечный двор и распорядится доставить сундуки куда-нибудь в семейное хранилище и больше я их не увижу, он не догадался⁈

Имущество надо спасать…

Глава 4

У меня даже тени сомнения не возникает — я огибаю двор.

— Юная госпожа, куда же вы? — окликает меня кормилица, поднимаясь с лавки и хватаясь за перила.

— Отдыхай! Я отлучусь ненадолго.

— Как же так, юная госпожа⁈ Что о вас подумают?

Здешняя часть меня подсказывает, что даже дома девушке не положено покидать двор одной, следует взять с