Повесть о вере, надежде, любви - Лора Лей

готовке! Учителем он был превосходным: внимательным, терпеливым, щедрым, хотя и строгим, требовательным, дотошным даже. Старый лекарь обладал обширными знаниями не только по меркам этого времени: ей, выросшей в эпоху научного прогресса и высоких технологий, пришлось признать, что многие навыки и способности Му Ёна превосходили ее собственные и тех корифеев медицины, с которыми она когда-то была знакома. Но не только познания в медицине и других областях привлекали Ын Су в Учителе (да, именно так – с большой буквы!) и вызывали уважение: он был добрым, любящим, сострадательным, мудрым человеком, остроумным собеседником, чудесным рассказчиком, отличным другом и защитником, ставшим ей семьей.

Наблюдая за его работой и общением с пациентами и немногочисленными гостями, изредка посещающими дом лекаря, слушая разъяснения по фактам лечения и рассказы о жизни, Ын Су поняла одну истину, прежде не принимаемую ею во внимание: лечить надо человека в целом, а не только тело. Болезнь причиняет физические страдания, а они отражаются и на душевном состоянии пациента, и если первые проходят с исцелением повреждений тела, вторые, менее заметные, но не менее болезненные, могут причинять вред ещё больший, нарушая гармонию жизни. Душевно неспокойный человек становился врагом самому себе, и никакие усилия врача не могли привести его к выздоровлению. Только найдя подход к больному, выяснив тревожащие его мысли, обнажив страхи и сомнения, врач может сделать пациента своим союзником в борьбе с недугом, правильными словами и внимательным отношением вкупе с лечебными процедурами и препаратами приведет его к победе над болезнью. Труд этот был тяжёл, подчас неблагодарен, увы, но иному в профессии места не было. Ын Су пришлось признать эту истину снова, смириться и принять свою судьбу – она врач, и точка. Её путь – лечить людей в любой реальности, спасать жизни, несмотря на возможные проигрыши немилосердной Смерти. Надо просто стараться свести потери к минимуму…

Первое время, по решению Му Ёна, Ын Су присутствовала на приёмах пациентов в качестве мебели: просто сидела, смотрела, слушала, изредка что-то подавала, подносила, придерживала, записывала. Последнее вызвало у лекаря сначала непонимание – что это за странные письмена? А потом негодование – как это доктор не знает иероглифы? А труды врачевателей древности? А литература? А собрания высказываний мудрецов? А санскрит, арабский? Как это – не нужны? А ну, быстро учить!! Ах, трудно?! А никто и не обещал, что будет легко, девочка!

Пришлось Ын Су вспомнить студенческие годы и вгрызаться в тексты, коих у Учителя было достаточно. Каждый вечер он проверял ее уроки, помогал в чтении и трактовке написанного, поощрял забавными историями и вкусностями, радовался успехам. Записи Ын Су вела по -прежнему на хангыле, а ночами или в свободное время переписывала иероглифами. Доктор не задавал вопросов по этому поводу, принял на веру ее вариант хранения информации, повторив, что дождется дня, когда она сама ему расскажет всё, что сочтет нужным. Ын Су была благодарна за это.

Через пару месяцев жизнь в новом мире вошла в ритм: дом-работа-учеба. Начинался день подъёмом на рассвете, сытным завтраком и походом в лекарскую избу на краю деревни, рядом с трактом в столицу, где уже, как правило, ожидали посетители – жители округи, приходившие на приём к доктору Му Ёну. Лекарская изба больше походила на теплый сарай, покрытый тростниковой крышей и разделенный на две половины: в одной проходил осмотр больных, во второй сушились и хранились травы и осуществлялись врачебные манипуляции. Количество посетителей зависело от погодных условий: в сухую погоду добираться жителям деревень было проще, но все равно в иной день пациенты исчислялись десятками. Ын Су уставала с непривычки зверски: давала о себе знать слабость после болезни и общее напряжение, вызванное новизной ситуации. Учитель не торопил её, не высказывал недовольство, если она ошибалась, мягко наставлял, поправлял и поощрял на самостоятельные действия. Постепенно Ын Су освоилась, стала проявлять инициативу в проведении осмотра, обработке ран, подготовке инструментария– старый лекарь применял иглоукалывание, даже сама начала проводить мелкие операции: наложение шин и швов (показала однажды, Му Ён одобрил), вскрытие нарывов, абсцессов. И главное – она внимательно следила за Учителем, запоминала порядок действий, повторяла под его присмотром, раз за разом улучшая навыки владения местными способами оказания помощи. Она училась заново. Почему? Му Ён предостерег ее: «Девочка, не торопись показывать, что умеешь, не привлекай внимание больше, чем нужно, пока тебя не приняли и не перестали опасаться как чужачку. Не выделяйся. На всё нужно время. Побудь в тени».

Ын Су не обиделась – Учитель был прав. Несмотря на озвученную для деревенских версию ее появления в доме лекаря (родственница издалека, заблудилась, пережила трагедию, слегка повредилась умом и потеряла память частично-прям дорамный штамп, шутила про себя Ын Су), и, в целом, благодаря авторитету Чжан Му Ёна, принятую односельчанами, некоторое недоверие к ней всё-таки имело место. Поэтому девушка помалкивала в присутствии пациентов и посетителей, ходила, опустив глаза, на шаг позади Учителя, одна из дома не выходила, вообще, несмотря на подвижную натуру, старалась быть тише воды, ниже травы. Давалось такое поведение с трудом, Учитель только посмеивался, но явно понимал больше, чем показывал.

Приём больных заканчивался с наступлением сумерек, и доктора шли домой – ужинать и учиться. Кухней в доме лекаря, как и остальными делами по хозяйству (стирка, уборка, огород, скотина-пара поросят, коза, десяток кур), занималась Гым Джа – пожилая соседка, одинокая молчаливая вдова. С ней у Ын Су установился некий вооруженный нейтралитет: она не нравилась вдове, чужеземке было неуютно в обществе экономки (?). Последняя явно не одобряла присутствие в доме одинокого, пусть и пожилого, мужчины странной молодой особы, которой тот уделял слишком уж много внимания и тратил на нее время и деньги. Даже пусть эта девица-родственница.Якобы…

Учитель действительно не жалел для Ын Су ни времени, ни денег. Если в отношении времени между ними не было разногласий – общение доставляло с каждым днём всё большее удовольствие обоим, то с финансовыми тратами на себя Ын Су была недовольна: ей было неловко приниматьтакуюзаботу Учителя. Она понимала, что соответствующая эпохе одежда – жизненная необходимость, но Учитель не ограничился прожиточным, так сказать, минимумом.

Вскоре после ее выздоровления и последующего решения о совместном проживании, старый лекарь уехал в столицу. Его не было больше недели, за которую Ын Су чего только не передумала, сидя в доме, даже есть не могла, погрузившись в переживания и страхи. Вернувшийся Учитель застал ее в слезах, удивился, но явно был тронут. Задержку вызвала бюрократическая волокита по