Обреченная на счастье - Елена Богатырева

Это была она. Та самая ваза из древней страны Согдианы. Второй такой не существовало. Я держала ее обеими руками и больше ничего вокруг себя не видела.

Согдиана, наверно, была красивейшей страной в мире. Я это заявляю с уверенностью, хотя видела только ее руины тысячи лет спустя. Семь красавцев-озер с прозрачной ледяной водой, дно которых усыпано разноцветными камушками, и ты можешь разглядеть каждый из них. Серпантином вьется узкая дорога в гору, и каждый виток — новое озеро. Говорят, седьмое, там, наверху, совершенно красное. Вот только редко кто туда поднимается. Но те, кто был там, утверждают, что это настоящее чудо.

Когда я очнулась, дети стояли молча и смотрели на меня во все глаза.

— Ал, — тронула меня за локоть Даша, — ты где?

Я выплывала из воспоминаний, взгляд мой, наверно, наконец приобрел осмысленность, потому что Даша спросила:

— Ал, ты в порядке? Прошло?

— Что прошло?

— Ну вот это. — И Даша закатила глаза к небу и расплылась в блаженной улыбке, копируя то, что, очевидно, минуту назад произошло со мной.

— Да, — сказала я не очень уверенно. — Сейчас.

И тут только сообразила, что старичок исчез.

— Где он?

Митя и Даша сразу поняли, о ком идет речь, и стали оглядываться по сторонам. Увы, они засмотрелись на несвойственные мне гримасы, завладевшие моим лицом, и не заметили, куда пропал странный старик. Они даже побегали немного вправо и влево, но его и след простыл.

— Никого, — удивленно сказал Митя. — Может, он за каким-нибудь деревом спрятался?

— Нормальные люди за деревьями не прячутся! — заявила Даша со знанием дела и посмотрела на меня. — Что будем делать?

— Будем есть мороженое, — ответила я, осторожно опуская вазу в свой пакет. — Пошли.

И мы двинулись по парковой дорожке. Митя скакал впереди, а Даша, задумавшись о чем-то, шла со мной рядом. Над парком замаячили тучи. Пора было закругляться и переходить к стереозрелищам. В кафе я закупила детям снеди, себе взяла кофе, положила локти на стол, подперла руками подбородок и застыла в такой позе, очевидно, надолго. Потому что когда очнулась, кофе подернулся тонкой корочкой льда, Митя изнывал от скуки, а Даша очень заботливо спросила:

— Опять — это?

Я посмотрела на часы, вздрогнула, бросила детям клич следовать за мной и опрометью бросилась к выходу. До начала киносеанса оставалось двадцать минут. Пробегая через мостик над речкой, я обратила внимание на то, что никаких весов и никаких странных старичков там уже не стояло. Ну что ж! Значит, в кино. Машину мы поймали сразу у выхода из парка и успели занять свои места в кинотеатре за секунду до того, как погас свет. Теперь, когда дети заняты и совершенно точно будут сидеть как пришпиленные ровно два часа, у меня появилось время подумать о том, что же произошло.

Надо сказать, что я никогда не вспоминаю прошлое. Это мой принцип. Не потому, что было в нем что-то плохое или что-то сложилось не так, как мне бы хотелось. Нет. Просто, проснувшись однажды тусклым ленинградским утром под хмурым ленинградским небом, я решила, что прошлого не вернуть, а новая жизнь только начинается. Поэтому глупо вспоминать то, что прошло, лучше думать о том, сколько прекрасного ждет тебя впереди. И вот с тех пор я только тем и занималась, что прогоняла видения прошлого, когда они без разрешения вторгались в мои сны или всплывали в памяти. И действительно, в моей жизни, если присмотреться (особенно с помощью какого-нибудь хорошо увеличивающего прибора), было много хорошего. Много того, к чему я привыкла, что не сразу назовешь неудобным и неприятным. Однако, увидев вазу в руках у незнакомого старичка, я поняла, какие чувства испытывают люди, когда им сообщают, что те, кого они давно похоронили, живы. И вот теперь я сидела и думала о том, насколько сильна моя связь с небом Востока, и еще о том, как, однако, быстро воскресли все мои воспоминания о нем, как только я позволила им сделать это. Но все эти мысли были беспредметны, а я в последнее время привыкла думать конкретными образами.