Наследник для зверя - Анна Владимирова

фундамент. Я ведь не жил никогда ради кого-то. А теперь есть Донна и Эрик. Видимо, я настолько безнадежен, что лечить меня взялись жестко, на грани жизни и смерти. Да и плевать, лишь бы смерть грозила только мне.

— Черт, Донна…

— Зверюга ты, мистер прокурор, — промямлила она и вздохнула глубже. Только в момент, когда ее бедра сжались поверх моих, мне снова стало тяжело дышать.

— Это ты меня таким делаешь, — прорычал обреченно.

Приподнять ее не стоило труда. Член легко скользнул в ее влажную тесноту, и Донна выгнулась, снова сжимаясь до умопомрачения. Ее пальцы впились в мои плечи, грудь вздрогнула перед самыми моими губами — она снова отдалась мне полностью…

Второй раз уже был без потери контроля — я наслаждался ее телом и тем, как она сдается. Никогда не чувствовал ни трепета, ни наслаждения от обладания женщиной. Все они были просто мимолетными увлечениями непостоянного хищника. С Донной же все было иначе. Ее хотелось покорить, удержать, впившись когтями и зубами, и метить всю…

В последнем я себе не отказывал, тем более чувствовать ее бурную реакцию доставляло удовольствие. Ей нравилось, и это только подстегивало стараться лучше. Я следил за ней, чувствовал, слушал — не было ничего важней, чем удовольствие этой самки в моих лапах.

Идеальная… Все в ней сводило с ума — как дышит, как кричит на каждое мое движение, как теряет связь с реальностью и забывает о своих двух неделях… и как дрожит невменяемо от очередного оргазма, запуская мой. Никогда еще мое логово не пахло так правильно и сладко покорностью и вожделением… Если бы только она могла чувствовать.

Я сгреб ее в объятья, отвернул уголок одеяла и переложил на простыню. Никакого ей душа — я хочу этот запах. Спать в нем и пропитываться до кончика ушей…

— Рон, мне надо в ванную, — прошептала неугомонная кошка.

— Нет.

— Мне щиплет… там…

— Только там.

Я поднялся, но она была против:

— Я сама, — буркнула невнятно и села с трудом. — Черт… Что это было?

— Хороший секс. — Я подхватил ее на руки вопреки сопротивлению. — Даже лучший, я бы сказал.

— Лучший? Со мной? — усмехнулась она, хватаясь за мою шею. Сама выглядела потрясающе — щеки розовые, глаза блестят… только смотреть на меня не хочет.

— Донна, — усадил ее на край ванной, — посмотри на меня…

Ее взгляд дрогнул, и она с трудом взглянула мне в глаза.

— С нами все нормально.

— Еще бы, — усмехнулась она и попыталась отвести взгляд, но я обхватил ее лицо ладонями:

— Что не так?..

— Не надо, — мотнула она головой.

— Не надо? — усмехнулся. — Кто мне говорил, что надо разговаривать? И что молчание не устроит?

— Я просила тебя разговаривать о деле… а не о настолько личном, — ежилась она.

— А какая разница? Мне сейчас нужно от тебя личное. Что не так?

— Ты, Харт! — дернулась она. — Ты не так! Ты везде! Меня никто не касался еще недавно, а теперь я сижу тут голая перед тобой…

— Не только голая, — оскалился я, запуская пальцы ей в волосы и притягивая к себе, — ты еще и вся в моих отметинах… — Вот что она со мной делает? Снова выгибается, подставляя шею. Неосознанно, но это ни черта не делает мою жизнь проще. — Такая она — взрослая жизнь на своем месте, Донна. Ты же всех наказывала вокруг за то, что тебе этого не досталось. Теперь принимай.

— Мне казалось, это все не так должно быть…

И она вдруг обвила меня за шею.

— Какая разница, как должно? — Я подхватил ее с бортика и усадил в ванную, чтобы сбежать от этого ее неосознанного жеста. С нее и так достаточно. — Сегодня будешь снова в гостиной спать?

— Сволочь, — проворчала она, выпуская меня.

Я уже лежал в кровати, когда в коридоре раздалось неуверенное шлепанье, и Донна вошла в спальню.

— В доме будто потеплело, — устало прошептала она, укладываясь мне под бок.

— Все те же семнадцать градусов.

— Странно.

Донна повернулась ко мне спиной. А я подумал, что надо бы завтра заехать к Карлайлу. Что-то с ней творилось, и это беспокоило. Не хотелось бы, чтобы я стал причиной каких-то новых для нее проблем. Знал одно — я буду рядом, если что-то с ней случится. Даже если она все же уйдет….

* * *

Я проснулась рано. Дом укутало плотным туманом, а в комнате будто похолодало. Ронана не было рядом, зато был его запах. Стоило ткнуться носом в его подушку, и внутри вдруг набухло и лопнуло что-то горячее — даже дышать стало трудно. Я тяжело сглотнула, пережидая непривычное ощущение. Хорошо, что Харта не было — непонятно, чем бы кончилась эта моя реакция. Сама бы на него накинулась? Вроде нет… Но стоило задуматься и представить мужчину рядом, как было вчера, становилось совсем худо. Я тряхнула волосами и выбралась из-под одеяла.

Прохладный душ поднял настроение, разогнав тревожные предчувствия. Но стоило выйти из ванной, навалилась гнетущая пустота. Дом Харта безмолвствовал, а вот лес за окном шелестел в тумане, непривычно привлекая жизнью, до которой мне никогда не было дела. Она ведь оставила меня без своего участия, сделала чужой для своих… а теперь будто дразнила.

Я натянула теплый костюм и спустилась вниз — тишина. А вот сразу за порогом на меня неожиданно хлынул поток звуков и запахов — я даже зажмурилась от неожиданности. Все было как-то по-другому. Я будто не чувствовала…

…я читала лес.

А он слал бесконечный поток плохо понятных сообщений. В ушах зашелестел ветер, бросив в лицо сотни оттенков ароматов. И когда в нем ясно проступил один хорошо знакомый, я открыла глаза и огляделась. Ступеньки вниз тонули в колыхавшемся полупрозрачном облаке, а вот кроны деревьев просматривались все четче — туман оседал к земле. Я тихо прошла к ступенькам и уселась на верхней. Чувствовать себя приглашенным зрителем не выходило — каждый шорох будоражил. А когда к нему вдруг примешалось низкое рычание, я оцепенела, съежившись…

Для таких, как я, звериные ипостаси оборотней казались пугающими. Не опасалась я только родителей и других членов семьи. Все остальные воспринимались мной угрозой. Это инстинкт самосохранения бракованных особей, которые в диких условиях подвергались