Крайние меры - Хелен Харпер

Несмотря на успех кампании по всей Средней Англии, многие люди до сих пор выступают против существования вампиров. Они указывают на отрывки из Библии, подобные тому, что приведён в книге Левит: «Если кто-либо из дома Израилева или из чужаков, которые живут среди них, съест кровь, я обращу своё лицо на того, кто ест кровь, и истреблю его из его народа». Они предпочитают не обращать внимания на другие аспекты, которые не соответствуют современным представлениям. Упоминание о том, что в Библии также говорится, что упрямых детей следует побивать камнями, не уменьшает их антипатии к кровохлёбам. Легко подобрать цитаты в соответствии с вашими целями. Как бы то ни было, большинство прихожан церкви стараются избегать вампиров, когда только могут.

Питер замечает мою реакцию на его крестик. Он пытается рассмеяться, но в результате получается скорее сдавленный звук, похожий на стон.

— Глупо, не правда ли? — говорит он. — Наверное, я напуган и нервничаю, как и ты. Мне нужно за что-нибудь уцепиться.

Мне любопытно.

— Это помогает?

— Распятие?

Я киваю.

— Нет, я думаю, что на самом деле от этого мне становится только хуже. А что, если…? — его голос затихает.

Повинуясь импульсу, я протягиваю руку и сжимаю его ладонь.

— Ты больше не считаешься чистым в глазах Бога? Мы, наверное, все так думаем, даже те из нас, кто не уверен, верим ли мы в высшие силы.

— Почему ты здесь? — спрашивает он.

Я готова к этому. Мы с О'Ши потратили время на обсуждение различных сценариев, чтобы объяснить, почему я решила присоединиться к вампирам, а затем выбрали наиболее правдоподобный — и тот, который, скорее всего, привлечёт ко мне больше всего «друзей» в результате. Чтобы этот план сработал, мне нужно, чтобы предатели поверили, будто я готова пойти против Семьи и помочь разрушить её изнутри. Мне также нужно, чтобы другие новобранцы доверяли мне на случай, если к ним самим обратятся. Я также не в том положении, чтобы лгать слишком откровенно — в последнее время меня слишком часто показывают в новостях, чтобы притворяться кем-то, кем я не являюсь.

Я тяжело вздыхаю. На мгновение мне кажется, что я вела себя слишком мелодраматично, но Питер сжимает мою руку, словно желая успокоить.

— Ещё несколько дней назад я и не помышляла о том, чтобы присоединиться к какой-либо из Семей, — признаюсь я. Ложь всегда более правдоподобна, когда в неё вплетена полуправда. — У меня была хорошая жизнь. Я имею в виду, я была одинока, но у меня была хорошая жизнь.

— Одинока?

— Мой отец скончался несколько лет назад, а мама постоянно в отъезде. У меня есть дедушка, с которым я вижусь время от времени, но с ним, — я делаю паузу, словно подыскивая подходящее слово, — трудно общаться, — я позволяю Питеру понимать это так, как он хочет. — И у меня нет второй половинки. Я всегда хотела детей, — грустно добавляю я.

— Но ты молода! Ещё полно времени, чтобы с кем-нибудь познакомиться.

Я киваю.

— Ну, я встретила кое-кого. Я была влюблена в своего босса.

«Прости, Тэм, — мысленно говорю я ему. — Это ради благой цели».

На лице Питера появляется понимающее выражение.

— Он женат? — мягко спрашивает он.

— Разведён. Я думала, что есть шанс, что однажды… — я снова вздыхаю. — Но теперь он мёртв. Вампир убил его и всех моих коллег.

Он выглядит потрясённым. Надеюсь, я нашла правильный баланс между горечью и болью.

— Зачем тебе вступать в Семью, если Семья убила человека, которого ты любила?

— Мне нужно понять, почему. Возможно, став новобранцем, я узнаю, чем он навлёк на себя их гнев. И… — я опускаю взгляд и неловко тереблю свои волосы.

— Да? — подсказывает Питер.

— Я слышала, что вампиры не испытывают эмоций так, как мы, — по словам моего деда, эта теория — чушь собачья, но она служит моей цели, поэтому я продолжаю. — Это может быть хорошим способом заглушить боль. Это также означает, что полиция больше не будет преследовать меня, — я поднимаю на него взгляд. — Они думают, что я виновна в убийстве Тэма. Моего босса.

— Ты?

Я стараюсь не раздражаться из-за недоверия Питера.

— Я знаю! Нелепо думать, что я способна на такое!

Он проводит рукой по моей руке и нежно поворачивает меня к себе.

— Это ужасно. Просто ужасно.

Я шмыгаю носом и украдкой смотрю ему в глаза из-под ресниц. Питер Аллен, похоже, действительно заглотил мою историю целиком.

— Если ты не можешь победить их, присоединяйся к ним, — бормочет он.

Я стараюсь не улыбаться. Значит, один балл в пользу деймона. Я предложила О'Ши, что я могу сама сказать эту фразу. Он ответил мне, что слова прозвучат слишком банально, но намекнуть на них — хорошая стратегия. Надо отдать ему должное, он оказался хитрее, чем я думала. Неудивительно, что до сих пор ему сходили с рук его сомнительные делишки.

— А что насчёт тебя? — спрашиваю я, решив, что настало время побудить моего коллегу-рекрута принять участие в любимом занятии каждого — рассказывать о себе. Теперь, когда я рассказала свою историю, я могу сосредоточиться на остальных. Если повезёт, Питер окажется любителем посплетничать, и мне не придётся повторять свою историю каждому новичку.

Однако он отстраняется, и его лицо мрачнеет.

— Я бы предпочёл не говорить об этом.

Я выжидаю несколько секунд. Удивительно, как часто люди говорят, что «предпочли бы не говорить об этом», а потом раскрываются. Очевидно, Питер — исключение из правил. Он хранит молчание.

— Я понимаю, — бормочу я, мысленно матерясь. — У каждого из нас есть свои секреты.

Он благодарно улыбается. Интересно, связано ли его молчание с распятием, которое он всё ещё крепко сжимает в руке? Однако, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь ещё, относительная тишина в маленькой аудитории нарушается.

— ОМГ!

Я вздрагиваю.

— Я слишком ленива, чтобы произносить настоящие слова, — говорит пышнотелая блондинка. Она разоделась в пух и прах: высокие каблуки, облегающее чёрное платье, сверкающие драгоценности и длинные алые ногти. Вот вам и трудности с принятием в Семьи. Возможно, Майкл Монсеррат хочет немного отдохнуть от своих тёмненьких членов Семьи.

За блондинкой следуют ещё несколько человек. Питер снова утыкается взглядом в пол, но я думаю, что небольшое любопытство к другим новобранцам не помешает, поэтому я открыто смотрю на них всех. К тому времени, как все оказываются внутри, я насчитала чёртову дюжину. Я не особенно суеверна, но не могу отделаться от мысли, что это не совпадение, что наша маленькая группа насчитывает тринадцать человек.

Там