Ошейник для демона - Анна Ротш

— Там…

— Знаю, — отставил он пустую бутылку. — Смесь получится…

— Интересной.

Нервно он хмыкнул, покосился на неё незаметно и отставил уже вторую бутылку.

— Показывай колено.

— Вот ещё! — фыркнула и тут же улыбнулась Веста. — Сама осмотр… Ч-чё-ё-ёрт…

Она сглотнула, испугавшись увиденного зрелища: с такой жадностью и небрежностью Белиал припал к напитку, что тот полился в разные стороны.

— Прекрати! — вцепилась она в вазу. — Сейчас же!..

Вырвала её, прижала к себе и отбежала за диван. Белиал же первым делом взглянул на мокрую грудь и рукава: недовольно буркнул что-то и поплёлся в ванную, раздеваясь.

Веста так и стояла с той вазой, хлопая глазами. Улыбка просилась наружу, как и смех. Однако ни первому, ни второму не удалось показаться, ведь внимание девушки резко перехватил сладкий аромат.

— Это должно быть весело, — поджала она губы и пожала плечами. — Нет, просто обязано!

Сделала два глотка, закашляла и чудом не выронила вазу — Белиал отнял её, когда та повалилась набок. Поставил её на пол, прямо возле места, где сам стоял, и, стиснув зубы, схватил девушку. Та вскрикнула, оказавшись на его плече, дрыгнула ногами, ударив мужчину в грудь, а тот всё твердил про колено. Весте бы рассердиться, вот только девушка отчего-то прятала широкую улыбку в ладонях.

— Показывай, — опустил он её на диван и коснулся виска, пошатнувшись.

Веста замешкалась — потерялась в пространстве на долю секунды. А когда потянулась к штанам, обнаружила их отсутствие: Белиал уже забросил их под столик.

— Тут, — глядя ему в глаза, ткнула она в колено. — Тут болит.

Не прерывая зрительного контакта, он кивнул, закусил язык и опустился на колени. Провёл ладонью по её ноге, сглотнул.

— Здесь? — надавил он чуть ниже колена.

— Нет.

Чуть выше он провёл ладонью.

— Здесь?

— Нет.

Невольно он скользнул вбок и тут же был перехвачен рукой Весты.

— Выше.

Она его не отпустила. Тянуть за собой не стала. Просто держалась, едва касаясь. Раздвинула колени, когда его ладонь оказалась на середине внутренней части бедра. Стиснула челюсти, чтобы не выдать улыбку. Зато обронила вздох — нарочно то — нет, стоило ему скрыть пальцы под длинной кофтой.

— Я же ещё не…

— Даже не думай, — чертовски тихо и неуверенно возразила она. Облизнула губы, ведь те пересохли. — П-по…

Она подалась вперёд, ухватилась за его плечи и прикрыла глаза, почувствовав в себе его пальцы.

— Пожалуйста.

Вздрогнула, стоило им пошевелиться, сильнее вцепилась в его кожу. А он даже возразить не смог: настолько неистово сдавливал челюсти. Правда, хруст слышен был лишь раз — когда Веста неосознанно сжалась. Этого хватило для того, чтобы Белиал отстранился.

Она обидеться толком не успела: подняла глаза, полные непонимания, и наткнулась на мужчину, который, пошатываясь, сметал всё со столика. У неё тогда тоже всё плыло, что-то лёгкое коснулось спины, а перед лицом оказалась рука, протянутая явно для приглашения. И ни слов, ни уточнений не последовало. Ничего, кроме девушки.

Кофта отправилась к штанам Белиала, а сам он — к Весте, кое-как уместившейся на кофейном столике. Колени — на самом краю, пальцами едва ухватилась за опору. А главная опора была позади — поддерживала её за бёдра. Поэтому ни при первом, ни при последующих толчках упасть ей просто не позволили бы.

На экране — её любимый фильм, но она закрыла глаза и запрокинула голову. В ушах вместо слов героев — скрип мебели и мужские вздохи, перебивавшие тихие мольбы девушки не останавливаться. А он только сильнее её сжимал, притягивал к себе. В один из таких моментов, когда Веста взмолилась чуть громче, он переусердствовал — ножку стола по случайности пнул, а та не выдержала удара. Веста и пикнуть не успела, как оказалась на его руках, смотрящей на сломанный стол сверху.

— Может…

Она задрожала от голоса у виска, зажмурилась.

—… Продолжим на кровати?

Утро следующего дня

Веста проснулась от головной боли, а пошевелившись, обнаружила ещё один источник в шее и два в спине. Не заметила, как заскулила, вместе с одеялом сбившись в большой ком. Зато почувствовала, как своим пробуждением разбудила кого-то ещё.

— Я не встану — выдавила она через силу, однако без доли злобы. — Не могу.

— Ничего страшного, я не спешу.

Едва Веста успела открыть глаза, Белиал уже наполовину выбрался из-под подушек. Высунул голову, заморгал, чтобы быстрее проснуться.

— Поистине доброе утро, неправда ли?

— Ты чего здесь забыл? — озлобленно покосился на край кровати Белиал. — Дед подослал?

Сатана лишь отрицательно мотнул головой.

— Не тяни.

— Не могу, — задумался Сатана, глядя на цепи. — Не могу серьёзно разговаривать с тобой, когда ты в таком виде.

Белиал тут же смутился и чертыхнулся. Сатана же перевёл взгляд на большой ком из одеяла.

— Веста.

— Доброе…

Она умолкла из-за его тихого смеха.

— Освободишь моего сына от цепей? Меня это немного… смущает.

Земля: сахар и корица

Он обнял её сзади, едва касаясь пальцами рёбер. А когда она прогнулась, то по-мальчишечьи неловко и робко он скользнул ладонями под грудь. Дышал редко, оттого лишь сильнее затуманивал себе разум. Он не знал, но догадывался: не будь темени прямо в спальне, давно бы слетел с катушек.

Он держался на какой-то жалкой дистанции: нос почти тонул в её густых спутанных волосах, воздух между его грудью и её лопатками вот-вот готов был закипеть, и лишь пальцы оставались ледяными и бесчувственными. В тот миг, когда он в очередной раз неуверенно надавил на мягкую кожу, Веста почувствовала этот холод. Но он, к счастью или нет, не смутил её. Напротив, нащупав его ладони, она прикрыла их своими, заставляя Белиала быть чуть настойчивее.

— Да чтоб тебя!..

С трудом вырвавшись из воспоминаний о ночи, Веста с разочарованием уставилась на чашку, где даже сквозь непрозрачный янтарный чай отчётливо виднелась приличная горка сахара.

«Слишком сладко», — почувствовала она во рту гремучую смесь алкогольных паров, витавшую в спальне. «Чересчур»…

По-детски наивно высунув язык, словно пытаясь поймать снежинку, она захотела распробовать манящий запах. Сочетание бадьяна, персика и чего-то незнакомого, «дикого», будоражило подсознание. И вот, когда первые два оттенка послушно легли на губы, а третий медленно и лениво приближался, кончик языка коснулся чего-то перчёного, подправленного тяжёлым