Другие правила - Валерия Аристова

Валери встала.

— Если дон Родриго едет в Мадрид, то ничто не удержит меня тут, — сказала она, сжимая кулаки, — если с Родри… что-то случится…, — она отвернулась, вытерла снова навернувшиеся на глаза слезы, — если с ним что-то случится… то я тоже не буду жить, Хуан.

Она развернулась и быстро пошла по дорожке. Хуан вскочил и бросился за ней, схватил ее за руку и развернул к себе.

— Неужели этот человек так дорог тебе? Чем он так привлек тебя, что за него ты готова отдать жизнь?

Валери вырвала руку.

— Я еду в Мадрид. Кто-то предал меня, кто-то написал Филиппу. Кто-то хочет смерти Родри, но вместе с ним умру и я. Я не могу жить без него!

Дон Хуан побледнел. И еще до того, как он заговорил, она уже знала правду. Она смотрела на того, кому всецело привыкла доверять, видела, как он колеблется и мучительно подбирает слова, но совершенно не собиралась ему помогать. Ночью, когда она думала о такой возможности, ей казалось, что ей все равно, и это просто очередная манипуляция с наигранными эмоциями с ее стороны.

Оказалось, что ей не все равно. Он еще ничего не сказал, а Валери почувствовала, как все похолодело внутри нее. Боль от его предательства захлестнула все ее существо, и она готова была выцарапать ему глаза. Хуан давно стал ей родным человеком, которому она доверяла не меньше, чем Сафи, и именно этот человек предал ее в самом главном. Возможно, она слишком много требовала от него, но ее доверие было безгранично.

— Это сделал я, — сказал он, смотря ей прямо в глаза, — я написал Филиппу.

Валери вспомнила ту ночь, когда они ждали дона Родриго у стены, а потом целовались в беседке. Он знал, что Родри не придет. А она чуть не сошла с ума от волнения и страха.

— Так просто, — вместо этого сказала она, — ты выбрал Филиппа из нас двоих. Зашел сразу с двух козырей. Обманывал и меня и его. И так просто вот говоришь, это сделал я...

Дон Хуан опустил глаза. Катрин показалось, что из него внезапно выкачали всю кровь, таким бледным стало его красивое лицо. Он дернул плечом:

— Я проиграл, — сказал он просто, — я не играл против тебя, я считал, что так для тебя лучше. Я играл не на стороне Филиппа, а против дона Родриго. И проиграл.

— Лучше для меня? — переспросила Валери. Ей очень хотелось плакать, но не потому, что дона Родриго завтра увезут в Испанию. Этот факт как-то померк перед невероятнейшем разочарованием, — почему вы все знаете, что лучше для меня? Филипп, ты... вы все делаете для меня, только забыли спросить, а чего же я хочу...

— Я долгое время помогал тебе обманывать Филиппа, — сказал Хуан тихо, — но я был неправ. Филипп увез тебя, думая, что дон Родриго отступится и найдет другую наследницу. Но...

— Но он не отступился. Возможно потому, что он не ищет наследства, а любит меня?

Он помолчал:

— Возможно.

Валери закрыла глаза. Предательская слеза скатилась по щеке и упала ей на грудь.

— Ты никак не можешь поверить, что я на самом деле люблю его, и не люблю тебя, — сказала она, — но придется. Уже год прошел с тех пор, как я сказала тебе, что между нами ничего не может быть, кроме дружбы. По крайней мере с моей стороны.

— Но за это время между нами было много всего, что нельзя назвать дружбой, — парировал он.

— Практически ничего. Тебе не на что надеяться, Хуан. Я люблю другого. И ничто не сможет этого изменить. И этот другой любит меня. Ты же понимаешь, что он меня любит. Он поехал за мной. Значит ему нужны не деньги. Деньги есть у каждой второй девушки в Мадриде. А ему нужна я.

Хуан отвернулся:

— Я не верю.

— Не надо верить, Хуан. Это не вопрос веры. Я люблю дона Родриго. Он добрый и благородный человек! Который тоже любит меня! И все фантазии Филиппа про английских шпионов, интриги и поиски богатой невесты — это просто фантазии Филиппа. Он хотел выдать меня за тебя, раз уж ты так удачно подвернулся ему. И ему не нравится идея быть зятем бедного идальго. Но тут ничего не поделаешь! Я свой выбор делаю сама!

Катрин видела, что его всего трясет. Щеки на бледном лице покраснели, а глаза горели болезненным огнем.

— Прости меня.

Валери вскинула голову. Руки, сжатые в кулаки, казались ей самой холодными, как лед.

— Представь, Хуан, что мы с тобой любим друг друга. Я — тебя, а ты — меня. И вдруг твой отец и твои друзья решают, что я не подхожу тебе. Не понравилась им. Возможно, я хочу получить герцогский титул или просто место при испанском дворе прямо на ступеньке трона... И они насильно сажают тебя в карету и увозят подальше от меня. Как можно дальше. А когда я следую за тобой, отправляют меня в тюрьму, а потом на смерть. При этом они действуют из добрых побуждений, сами подбирают тебе невесту, которая нравится им. Ты когда-нибудь думал об этом? Что бы ты чувствовал? Как бы ты поступил?

Губы его дрогнули, но он промолчал.

— Я не могу тебя простить. Предательства не прощают. Кто предал раз, предаст и дважды.

— Нет, — тихо ответил он, — ты вполне понятно объяснила мне все. Я прошу прощения не потому, что надеюсь его получить. А потому, что был неправ.

Валери отвернулась и потянув за собой совершенно разбитую Катрин, пошла к замку. Катрин обернулась и видела, как дон Хуан стоял, смотря в землю. Он принимал какое-то решение, потом, видимо, пришел к определенному выводу и бросился за Валери.

— Валери!

Она обернулась. Вид у него был ужасный. И ей вдруг захотелось обнять его, а не оттолкнуть.

— Я сделаю для тебя все. Только дай мне шанс. Один из тысячи.

Валери покачала головой.

— Этого шанса нет. А теперь и нашей дружбы тоже нет. Мне очень жаль, дон Хуан, но ничего не осталось.

Вторая предательская слеза покатилась по щеке. Она размахнулась и влепила