Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона - Анна Солейн

— Это не смешно! — рявкнул Гидеон. — Ты чуть не сдох, понимаешь ты это или нет⁈ Тебя уже полстолицы похоронило, наследнички из провинций объявились — твоя экономка от них только что не метлой отмахивалась!

— Нужно повысить ей зарплату, — решительно сказал я и попытался сесть.

Мы находились в больнице. Столичный госпиталь? Кажется, так. Просторная палата с задернутыми шторами, единственная кровать, окруженная множеством переливающихся медицинских камней-артефактов, закрепленных на стене у изголовья. Но что тут делает Гидеон? Примчался лечить меня? Как будто я ему денег должен, ей-богиня.

— Все шутишь, — оценил Гидеон. — Язык покажи!

Он приблизился ко мне с угрожающего вида металлическим прибором.

— Мы не настолько близко знакомы.

Из-за боли, которая теперь наполняла, как стоячая ядовитая вода, все мое тело, уклониться от Гидеона было непросто.

Придется привыкнуть к новым ощущениям. Дракон внутри заворочался и зарычал — казалось, он тоже стал неповоротливым и сонным за то время, что я был в отключке.

Нужно дать ему размяться, и побыстрее, хотя одна только мысль о том, чтобы перекинуться во вторую ипостась, заставляла боль внутри вспыхнуть, как политый маслом камин.

— Заткнись и дай тебя осмотреть! Ты понимаешь, что я уже почти сообщил человеку его величества, что ты умер⁈ Он там дежурит в коридоре! Вместе с толпой докторов на случай, если я перестану справляться! Я думал — все! Мы все думали!

Внутри кольнуло сожалением. Гидеон за месяц, что мы не виделись, успел осунуться, побледнеть и обзавестись впечатляющими кругами под глазами.

Я все-таки дал ему себя осмотреть и прекратил это все, только когда Гидеон со своим устрашающим прибором, который только что в задницу мне не засунул, пошел на второй круг.

— Конечно! — отчитывал он меня. — Конечно! Ни родовой защиты — ничего! И что ты себе думаешь⁈ Решать проблему как-нибудь собираешься⁈

— Ну прости, что не могу вернуться лет на десять назад, найти дражайшего лорда Мэлори и заставить его не запечатывать магию рода в кольцо вместо того, чтобы передать «ублюдку».

Я сел, и Гидеон тут же рявкнул:

— Не вставай!

— Серьезно?

— Да твою же мать, Седрик! — рявкнул он, помогая мне подняться. — С таким заболеванием, как у тебя, не живут долго! Понимаешь ты — или нет?

Тоже мне новость.

— Что произошло?

— Не знаю, — отрезал Гидеон. — Ты потерял сознание в каком-то трактире. Идиот! Магический выброс был таким сильным, что столп света даже во дворце увидели!

Я вздрогнул. В забегаловке, которая была построена рядом с выходящей на Восточный тракт дорогой, я искал следы Элис. Но она как в воду канула. А потом…

— Кто-то пострадал?

— Ты!

— Ну, это ерунда, не первый раз.

— Идиот! — еще громче рявкнул Гидеон и замахнулся, чтобы отвесить мне подзатыльник.

Но потом все-таки смягчился: видимо, не хотел пускать коту под хвост свои же собственные труды.

Мне все-таки удалось отвоевать у него право встать, затем одеться и выйти из палаты, где я провел месяц.

Идти было сложно, но со временем я привык. Нужно было разобраться с делами, а потом — дать дракону размять крылья.

Я опустил взгляд на метку. Она ощущалась горящей, необычно напряженной, но я не мог бы точно сказать, дело в том, что у меня внутри слишком много боли, или в самом деле что-то изменилось.

Утром, спустя день после того, как пропала Элис, желание ее найти стало таким сильным, что дракон на время перехватил контроль. Магия взметнулась внутри, хлынула в метку, все вокруг затопило белым светом, и меня неудержимо потянуло на восток. Я перекинулся, успел пролететь несколько десятков миль, когда все погрузилось во тьму. Я пришел в себя посреди какого-то поля, совершенно опустошенный.

Меня никуда больше не тянуло, но я не верил, что произошедшее может быть простым совпадением.

Расспросы Кэти и ее людей ничего не дали. Кэти рыдала и убеждала меня в том, что «любит», что все делала «из любви», а ее люди, двое мордоворотов и кучер, — с очевидным смущением признались, что Элис, какая-то девка, обвела их вокруг пальца, сбежав и украв карету вместе с лошадью.

Несмотря на серьезность ситуации, я не смог не заржать и ощутил невольную гордость за Элис. Впрочем, лишние эмоции тут же пришлось засунуть подальше.

Но — разве такое возможно, чтобы она кого-то обвела вокруг пальца?.. Кажется, она была простой, если не сказать — глупой.

Мне необходимо было выяснить это — а для этого ее найти.

Но у меня не осталось ни единой ниточки, кроме нашей связи.

Потому на следующий же день наведался в тот трактир на восточной дороге и…

— Ни защиты рода, — продолжал бухтеть Гидеон, — ни связи с истинной — ничего! Ты как собираешься обуздывать магию⁈ Ты понимаешь, что если бы все пламя преисподней собралось вместе — то его бы было в половину меньше, чем доставшейся тебе силы⁈ Ты и так держишься на одном упрямстве, она тебя сожжет рано или поздно, понимаешь ты или нет⁈ Ты сдохнешь! Если ты не начнешь предпринимать меры. Что ты сделал, чтобы получить магию и защиту рода Мэлори? Ну? Ничего? А еще ученый! Ты хоть попытался?

— Стоп. Что ты только что сказал?

Я остановился посреди коридора: собирался, пока Гидеон увлечен тем, чтобы меня отчитать, сбежать из госпиталя и проверить школу.

— Я сказал, что ты, дубина ты безалаберная, даже не пытаешься себя спасти! Ты хоть понимаешь, что…

— Я не про это. При чем здесь моя истинная?

Гидеон вздохнул и взлохматил светлые волосы. Одна из целительниц, проходящая мимо, задержала на нем томный взгляд. Гидеон, несмотря на тревогу о моем здоровье, на томный взгляд ответил.

— Сейчас пойдешь наверстывать месяц воздержания, — ободрил его я. — Что там с истинной?

— Это просто теория, — помедлив, ответил Гидеон. — Все-таки истинных драконы уже сотни лет не встречали. Но, если верить старым книгам, контакт с истинной может помочь стабилизоваться магическому фону.

— Это значит…

— Что если ты ее найдешь, то у тебя появится шанс не сдохнуть! Ради бога, Седрик! — снова взорвался Гидеон. — Ты в этой жизни занимаешься чем угодно: академией, школой, богиня знает, чем еще — да удели ты время тому, чтобы подчинить себе родовую магию! Ты хотя бы пытался⁈

Не имел ни малейшего желания