50 дней, чтобы влюбиться в дракона - Лана Воронецкая

Служанка приводит в просторную залу с высоким сводчатым потолком, выдолбленную прямо в скальной породе. Здесь стены обработаны на порядок лучше, чем в коридорах –почти совсем гладкие. Массивные колоны с искусной резьбой подпирают потолок по периметру залы. В окна, высеченные в стенах проникает солнце.

Сколько я проспала? Похоже, время уже перевалило за полдень и день плавно движется к вечеру.

Зала пуста, не считая одинокой массивной фигуры, стоящей ко мне спиной и закрывающей оконный проем.

Когда сзади стихает эхо удаляющихся шагов служанки, мужчина поворачивается ко мне.

Похоже, это –пожилой дракон. На его лбу залегли глубокие складки. От него веет мрачной аурой властности. Его взгляд придавливает к полу. Сколько же ему лет? Совсем древний, наверное. Жесткие губы трогает суровая улыбка:

— Вот и увиделись снова.

Узнаю этот голос –Крейг. Холодок пробегает по позвоночнику.

Дракон манит подойти, но ноги онемели и не слушаются. Мне и не хочется к нему подходить.

Его губы распрямляются обратно в тонкую линию. Он поджимает их сильнее и делает рукой жест, колдуя в мою сторону. Поток воздуха подхватывает и тащит к нему ближе против воли, нагоняя жути. Кажется, что даже путы жгутся не так сильно.

Крейг подходит вплотную и тянет руку. Отшатнуться не получается. Он всего лишь поправляет локон, заправляя мне за ушко и заодно достаёт маячок.

Он укоризненно качает головой, прицыкивает:

— Ай-яй-яй, Эмили. Что это за подвох? Неужели ты думала, что я не замечу эту дрянь, — он отшвыривает маленькую магическую крошку на пол и демонстративно растаптывает ногой. — Здесь маячок всё равно не сработал бы. А, вот, за пределами ущелья очень даже может быть. Кому ты собиралась оставить сигнал, маленькая человечка?

На коже выступает холодный пот –слышится шипение от соприкосновения с путами. Я не должна предавать ведьм. Скрещиваю за спиной пальцы и бормочу:

— Картеру... — молюсь магинечке, чтобы Крейг купился на ложь и перестал задавать неудобные вопросы.

Раздаются редкие аплодисменты Крейга. Они разносятся гулким эхом по зале.

— Куда же ты от него сбегала? Картер весь извёлся, пока тебя искал.

Я кусаю губы, отвечаю первое, что кажется похожим на вразумительное объяснение:

— Мне надо было помочь сестрёнке. А Картер с его жаждой крови мог всё испортить.

Про девственность объяснять язык не поворачивается.

Крейг задумчиво повторяет:

— С его жаждой крови… — он принимается расхаживать по зале, укоряя меня. — Чего тебе не сиделось спокойно? Поигрался бы с тобой дракон, заделал бы тебе ребёночка, родила бы и нянчилась себе. Жили бы спокойно и счастливо.

Крейг останавливается напротив меня, расставив широко ноги и заложив руки за спину:

— Нет же, взбаламутила мне Картера. Пока тебя искал, стал задавать лишние вопросы, — прицыкивает языком, чуть наклоняя голову к плечу. — Неудобные вопросы. Вопросы, на которые ему не нужно знать ответы.

Мне кажется, что у меня все волосинки –не только на голове, но и даже на руках встают дыбом. Взгляд Крейга пронизывает до костей, пугает стылой пустотой –похож на взгляд сумасшедшего. Ему зачем-то надо выговориться. А я уже предчувствую о чём пойдет речь и не обманываюсь в ожиданиях.

Крейг словно исповедуется:

— Мне были необходимы связи отца Картера. Слишком обширна сфера виляния его рода. Если бы он отказался сотрудничать, большая часть драконов тоже отвернулась бы от меня и моих предложений. Причем, как члены братства, пропитанные фанатичными идеями о чистой крови, так и те аристократы, которые готовы незаконно выкупать людей, — я наблюдаю, как шевелятся беспощадные губы, рассказывая мне ужасные признания.

— Отец Картера и отказался! Он сам виноват. Он вынудил меня натравить на него людей, — Крейг вздыхает. — Я надеялся, что Картер выживет. Всё сложилось удачно. Картер был настолько убит горем, что поверил каждому моему слову. Мальчик нуждался в утешении –и я его дал. Он нуждался в жизненных ориентирах и мудром наставнике. И я заменил ему отца, научил ненавидеть людей и смог воспользоваться влиянием их рода.

Крейг тяжело вздыхает, прищуривается:

— Всё было хорошо, пока не появилась –ты! Если бы я знал, никогда бы не допустил вашей встречи. Думал, наоборот, Картер увлечётся тобой и потеряется на время, пока у нас тут готовились крупные поставки. Несмотря на все мои усилия, мальчик иногда взбрыкивал, погружаясь в воспоминания об отце и его тупых заветах, начинал сомневаться.

Раз Крейг всё это рассказывает, значит, уже списал меня со счетов. Он не собирается оставлять меня в живых. Значит, он не собирается оставлять в живых и Картера.

Я не осознаю, что творю и принимаюсь изо всех сил звать своего дракона, в надежде предупредить о ловушке. Так стараюсь, что выкрикиваю его имя вслух:

— Картер!

В голове тишина.

Крейг даже перестаёт хмуриться. Удивленно на меня смотрит:

— Эмили, дорогая. Пока рано. Картер сейчас повсюду рыщет и не находит себе места. Пусть-ка покопит напряжение и злость до вечера, — мы одновременно смотрим на окно: небо только-только начало сереть, до вечера несколько часов. — А ты, милая, послужишь наживкой. Поможешь заманить его в тихий укромный уголок драконьего ущелья.

Крейг отворачивается к окну и всматривается за стекло –в постепенно тускнеющее синее небо. Мне кажется, или в его голосе звучит ностальгия?

— Жаль, мне придётся тебя убить, Картер. Я старый сентиментальный идиот. Мне следовало это сделать еще два года назад, — он тяжело вздыхает, сутуля плечи.

Нет! Только не Картер! Судорожно пытаюсь что-нибудь придумать. Холодный липкий страх отступает, возвращая место лихорадке. Это давят путы, а изнутри распирает магический поток.

Зачем нам погибать вдвоём? Достаточно будет одной меня. Пусть только Крейг уберёт сковывающую сеть, тогда мой накопленный поток разорвёт здесь всё к Драго Единому, не оставит камня на камне. Я заберу Крейга за грань вместе с собой.

Я пытаюсь успокоить судорожное дыхание, выпаливаю:

— Уберите хотя бы эти путы. Я так до вечера сгорю от них заживо. Смотрите, как они жгут мою кожу.

Крейг снова поворачивается ко мне, делает озабоченный вид, наклоняется, рассматривая плетения.

А я замираю, перестаю дышать и каменею. Всё-таки умирать страшно. Я лишь шепчу в голове: «Картер, я тебя люблю». Шепчу без остановки, хватаясь за слова, как за последнюю спасательную соломинку. Слова становятся моей предсмертной молитвой. Картер, только не умирай. Только не ты.

Крейг трогает сковывающие меня нити. Я чувствую, как предательски громко стучит моё сердце, как нещадно дрожат руки и подгибаются трясущиеся коленки. Но я лишь выше