Даже когда я уйду - Николь Фиорина

друга, но что именно, разобрать не смогла. Итан посмотрел на здание. А потом прямо на меня… но с такого расстояния он ведь не мог меня увидеть, не так ли? Другой мужчина тоже повернулся, и я тут же его узнала.

Директор Линч.

Неужели он узнал, что Итан каждую ночь приходит ко мне, чтобы отгонять кошмары? Попал ли Итан в беду?

Директор Линч отошел подальше, оставив Итана на лужайке под ночным звездным небом. На него падал свет луны: рыжие волосы сияли красным. Я бы соврала, если бы сказала, что в тот момент он не показался мне прекрасным. И все же, глядя на Олли, я чувствовала несравнимо больше.

Олли мог уничтожить меня и тут же собрать по кусочкам обратно за один лишь вдох. Одним лишь взглядом он мог заставить весь остальной мир исчезнуть. Я чувствовала его слова костями. Его любовь текла по моим венам, даже когда он исчезал, даже когда его не было рядом… потому что нас связывало нечто гораздо большее.

Итан прекрасен, но Олли был чем-то особенным.

Я проследила за тем, как Итан вернулся в здание. Когда он исчез внутри, я забралась в постель.

Прошел, кажется, час: я ждала, что Итан проскользнет в дверь и устроится рядом, но он так и не появился. Наконец глаза мои медленно закрылись, сдавшись под напором усталости.

Я была готова проснуться от кошмара.

Но позади меня что-то зашевелилось, и я оживилась, почуяв знакомый запах одеколона Итана. Он нечасто им обливался, но, когда возвращался из дома, пах так по-особенному… как специи и дерево.

– Я не мог уснуть, – мягко прошептал он мне в ухо и лег рядом.

Его обнаженная грудь прижалась к моей спине – мы подходили друг к другу, как два кусочка пазла.

– Я попытался уснуть, но у меня не получилось. Я больше не могу без тебя заснуть.

Я сделала вид, что сплю, и Итан вздохнул, поверив в эту небольшую ложь.

– Не знаю, почему, Мия, – продолжал он. – Но ты единственное хорошее, что случилось в моей жизни после ее смерти. И я так просто тебя не отпущу. Пусть Олли для тебя номер один, но ты единственная для меня. И если бы ты не спала, я бы никогда в этом не признался.

Я лежала, не двигаясь. Тихо-тихо, чтобы не спугнуть его. Рука Итана проскользнула под мой топ – ладонь легла мне на живот.

– Как зыбучий песок, – прошептал он, проведя губами и щетиной по моей спине. – Мия…

Его рука добралась до ребер под моей грудью, и он продолжил:

– Подаришь ли ты мне всего одну ночь?

Я распахнула глаза. Я не могла говорить, думать или дышать. Я только и могла, что легонько сопеть, чувствуя себя последней идиоткой.

Итан выдохнул. Не знаю, почему, но я почувствовала себя в тот момент ужасной эгоисткой. Он обращался со мной со всей добротой, а я не могла взять себя в руки и отдаться ему. Хотя бы один раз. Он это заслужил.

По щеке скользнула слеза, и я поняла, что дальше мы с Итаном пройти не сможем. Я не могу пересечь эту черту. Я никогда не узнаю, каковы на вкус его губы. Никогда не почувствую его внутри себя. Потому что я не хотела этого узнать.

Для меня значение имел лишь Олли. Сидящий на дне, со слетевшими катушками. Тот самый Олли.

Олли

– Оливер, у тебя посетитель! – сообщил Джерри, постучав по дверному косяку.

Я собрал вещи и хитро улыбнулся мистеру Махони – тот покачал головой на глазах у всего класса. Мистер Махони не любил, когда студенты отлучались с его лекций, и отказывал всем даже просьбе сходить в туалет. С самого начала года.

Информация о часах посещений висела снаружи кампуса, на воротах Долора. И, должно быть, онлайн тоже. Но если кто-то в самом деле проделывал весь этот невеселый пусть до Долора, Линч не мог просто так отказать члену семьи.

К людям здесь редко приезжали.

И потому поводы для этого были самые серьезные: смерти в семье, например. Или что-то срочное, о чем можно было поговорить только лицом к лицу.

Семьи у меня не осталось… значит, ко мне мог приехать лишь один человек.

Джерри молча шел за мной всю дорогу по лестницам, до самой комнаты для посещений.

– У вас час, – объявил он, а потом открыл дверь и проводил меня внутрь.

У окна стоял Трэвис, мой приятель из-за тюремных решеток, с которым я сдружился в те семь месяцев вдали от Долора.

– Ого, вы только гляньте, кто пришел! – Трэвис широко улыбнулся.

Мы пожали руки, а потом он слегка приобнял меня, и я хлопнул его по спине.

– Рад тебя видеть, приятель! – Я опустил руки ему на плечи и хорошенько на него посмотрел.

Трэвис обладал приятной внешностью: светлые волосы его были заплетены в косички, а по шее вилась татушка.

– Тебе идет быть свободным человеком. – Я хлопнул его по животу. – Кажется, ты и в весе прибавил. Хорошо питаешься?

Трэвис оттолкнул мою руку.

– Погоди, вот когда выберешься… Через полгода приготовлю для тебя восхитительное филе на новоселье. На твое новоселье, конечно.

Я отошел назад и приподнял брови.

– Ты что, нашел мне дом?

В тюрьме мы с Трэвисом заключили договор. Я пообещал платить ему, как своему ассистенту, а он должен был вести мои финансы. После того, как меня перевели в Долор, я поручил ему миссию – найти для меня идеальный дом. Две спальни: главная с огромным окном и видом на бухту, на море. Мия мечтала о том, что после выпуска отправится к морю, ножки помочить. И я должен был исполнить ее мечту. Я подарил Трэвису все нужные средства для того, чтобы купить этот дом. И он мог поселиться в нем и жить там до самого моего возвращения. Еженедельные звонки свои я тратил на сообщение с банком: договаривался об отдельном банковском аккаунте, делал переводы для покупки.

Несмотря на то, что в голове моей царил полный разгром, сердце все еще жило мечтой о будущем с Мией и Зиком.

Сделка с Трэвисом, конечно, была мероприятием рискованным. Он мог бы украсть все мои деньги и сбежать… но он бы этого не сделал. Он хотел изменить свою жизнь. Стать добрее. Я никогда не обсуждал с ним Мию, но сам Трэвис только и делал, что говорил о Саммер, своей возлюбленной.

А я по опыту знал, как любовь меняет человека.

– Да, приятель. Все здесь, со мной. Тебе осталось только бумаги подписать. – Трэвис нелепо улыбнулся и махнул рукой на кипу бумаг на столе. – Восемнадцать домов. Мы с Саммер посмотрели восемнадцать домов,