Хоттабыч под прикрытием - Татьяна Богатырева

— Э-э… — обиженно и недоуменно протянул забытый мэр. — Вы желаете осмотреть сцену поближе, леди Говард?

— Да с дороги леди, в гостинцу надо. Чего неясного-то, — вклинился еще один местный, совсем не похожий на лысого мэра.

То есть он тоже был лысым. Наголо бритым. Но высоким. Мощным, почти подавляющим. Кряжистым каким-то. Рубленным. И, в отличие от мэра, не противным.

Я ему улыбнулась.

— Простите, не услышала вашего имени.

Потому что мэр и не подумал его представить, зато зыркал так, что еще чуть — и дырку прожжет.

— Дмитрий Нагой, независимый депутат. Рад знакомству, леди Говард.

Ну точно, конкурент проклятый. Как все знакомо.

— Мне тоже приятно. Вы правы, Дмитрий, гостиница сейчас будет в самый раз.

— Позвольте, я провожу вас, миледи, — снова вклинился мэр и попытался плечом оттеснить Дмитрия. — Лучший отель нашего города, наша гордость. Занимает историческое здание Дворянского собрания, отреставрирован по моей инициативе на средства наших, отечественных промышленников…

— Гаврилыч, заткнулся б ты, — оборвал мэра Дмитрий. — Не видишь, леди устала. А ты еще на уши приседаешь.

Мэр ошалело захлопал глазами. Как! Какой-то независимый депутат посмел! Его! Самого!..

Я благодарно улыбнулась Дмитрию, шагнула к нему — так, чтобы Бонни мог вклиниться между мной и мэром, а там и вежливо его оттеснить. Лучше бы сразу пристрелить, от его гнусавого, какого-то скользкого голоса у меня начала побаливать голова.

Дмитрий, умница какая, маневр тут же увидел и поддержал. И до входа в отель довел меня молча, благо там было шагов десять.

Гольцманов, две штуки, ко мне не подпустила охрана. Ирка пыталась что-то мне кричать через их головы, бестолково суетилась, но я только помахала ей рукой и пошла дальше. Делами постановки я не занимаюсь, а личное может подождать до завтрашнего утра. В отличие от потребностей нерожденной леди Селины.

— Дмитрий, у вас тут подают крабов? И соус «Табаско». Кажется, я проголодалась.

— Конечно, леди Говард. Сейчас все будет.

— Роза. Для вас — Роза.

И правда. Дмитрий что-то кому-то сказал, персонал засуетился, и нам с Бонни мгновенно организовали столик, отделенный от общего зала расписной ширмой. И наш с Селиной любимый фреш, грейпфрутовый с листиками мяты.

— Вы составите нам компанию, Дмитрий? — спросила я.

Не то чтобы мне остро хотелось с кем-то общаться, но я представила, как разозлится скользкий мэр — и не смогла удержаться.

— С удовольствием.

В общем, он мне понравился. Не красавец, конечно, и не интеллигент, но зато какой яркий типаж! Явно военный, явно воевавший. Звание… думаю, капитан максимум. А может быть даже сержант, я не очень разбираюсь в выпускниках военных академий. И главное — он не пытался вешать мне на уши всю эту предвыборную лапшу.

— Вы не очень-то похожи на депутата, — сказала я, прикончив пять крабовых клешней, исходящих паром, и примериваясь к шестой. — Недавно в политике?

— Да уже пять лет, как вышел в отставку. Не слишком приятное дело.

— И не слишком приятная компания, — хмыкнула я.

— Ваш мэр… — поморщился Бонни. — Дерьмо.

Дмитрий тоже хмыкнул.

— Приходится работать с тем, что есть.

— А вы? В смысле, участвуете в гонке?

— Само собой. Не могу же я сказать ребятам, что дело тухляк.

— Полиция? — спросил Бонни.

Дмитрий кивнул.

Я перевела взгляд с одного на другого — и остро ощутила нехватку ноутбука под рукой. Мужчины прекрасно друг друга понимали. И похоже уже сговорились, правда, о чем — я не очень поняла. Но не в том суть, а в атмосфере! О, как вкусно запахло политическим детективом!

— Вы бы, Роза, аккуратнее с Гаврилычем. Он только выглядит безобидно.

— О, я вне политики. Да и не думаю, что мое мнение хоть что-то значит для ваших избирателей. Мне куда интереснее посмотреть город и усадьбу. Когда-то здесь жила двоюродная пра-пра-бабка моего мужа.

Мне показалось, или при слове «усадьба» Дмитрий скривился? Нет. Не показалось.

— Скучные развалины. Наш уважаемый мэр затеял делать туда новую дорогу, а в самой усадьбе организовать парк аттракционов. Вряд ли вам будет интересно смотреть стройку. Пыль, грязь. Предвыборные плакаты.

— Не интересно, — сказал Бонни по-английски. — Мадонна, может быть, пойдем в номер? Ты засыпаешь.

— И вовсе я не… — возразила я и зевнула. — Ладно. Ты прав. Надеюсь, мы еще увидимся, Дмитрий.

— Я тоже надеюсь. Спокойной ночи, Роза.

И ночь в самом деле могла бы быть спокойной, если бы на площади между отелем и мэрией не раздался душераздирающий женский вопль. Не поручусь, но мне почему-то показалось, что орала Ирка Гольцман.

И я, разумеется, помчалась туда. Вместе с Бонни, Дмитрием и охраной. Если в этом городе происходит детектив — он не имеет права происходить без меня!

Яна

К середине ночи я очень зауважала шпионов. Такая физподготовка! Правда, глубочайшее уважение не помешало мне отрубиться после очередного раунда. Аравийский, кажется, что-то мне говорил такое, проникновенное, но я уже спала. А может быть, говорил уже позже, на рассвете. Только не помню, что именно. Ну а что вы хотели? Я спала. Вы бы и сами дрыхли после такого марафона без задних ног, и никакие пушки над ухом бы вас не разбудили.

Так что я вроде ответила что-то типа «все хорошо, милый, до весны не буди» и уснула обратно. А проснулась — от божественного запаха кофе и отчаянного взмемекивания под окном.

— Хорошо-о… — Я от души потянулась, улыбнулась, потом сгребла в охапку соседнюю подушку, все еще пахнущую им. Моим шпионом. — Аравийский… тебе подходит.

Вставать не хотелось. В теле все еще была сытая истома, а кое-какие связки приятно ныли. И если бы не запах кофе с корицей, доносящийся снизу, я б еще повалялась. Но кофе хотелось нестерпимо. И не только кофе. Собственно, если у шпионов такая хорошая физподготовка, почему бы не продолжить? Клад подождет еще денек, никуда не денется.

Натянув трикотажный сарафанчик, на мой взгляд идеально подходящий для соблазнения шпионов, я пошла… нет, поскакала вниз. С улыбкой до ушей. Хотелось петь, смеяться, творить безумства и вообще…

При мысли о «вообще» горели уши и что-то такое томное и жаркое щекоталось в животе. Наверное, любовь. Не то чтобы я была из тех дурочек, которые влюбляются в каждого своего любовника. Да и Аравийского я еще не так хорошо знаю, так что — ладно, будем считать это легкой влюбленностью. Самое то для курортного романа.

В кухню, из которой доносился божественный запах и Нюськино немузыкальное мурлыканье и звон посуды, я влетела на всех парусах. Но почему-то никто не подхватил меня на руки, не обнял и не поцеловал. Почему-то Аравийского вообще там не обнаружилось.