Достойный Розы - Валерия Аристова

Кейр с трудом сдерживал всхлипы. Он хорошо запутал полицию. Он сумел выйти сухим из воды, даже не попав под подозрение. Но сам, внутри, он себя не простил. Он сможет просить себе убийство, если только Роза станет самой богатой женщиной в мире

Глава 7. Свобода

Дэвида отпустили после первого же допроса. Он так и не понял, что произошло, когда следователь, выслушав его достаточно честный рассказ о происшествиях того страшного дня, и постоянно заглядывая в бумаги, будто что-то сверял, вдруг закивал, потом ушел, оставив его одного в кабинете с решетками, и через час Дэвид стоял на пороге тюрьмы совершенно свободный.

Он побрел куда глаза глядят, а глядели они в сторону западной оконечности улицы Сент-Джеймс, где располагался большой и красивый дом его Розы. У ворот дома сидел сторож с ружьем, которого он не мог вспомнить из прошлой жизни. Увидев бедно одетого, грязного и потрепанного бродягу, он замахал руками, велев ему уйти. Дэвид только успел взглянуть на окна, за которыми, он был уверен, была комната его возлюбленной. Он был счастлив видеть даже ее дом, и даже мельком, потому что за последнее время все, что он мог себе позволить — это грезы о любви.

Не зная, что ему делать дальше, не имея в кармане ни сантима, он поплелся к дому старухи Нэнси, чтобы узнать, что Нэнси тут больше не живет. Куда она делась, никто не знал, а заправляла всем ее племянница Мэри, женщина худая и злая, с темными глазами, в которых играли бесы. Дэвид и раньше побаивался ее, и, когда она приходила к Нэнси, старался спрятаться. Сейчас же ему было делать нечего, он постучал, достаточно робко, чтобы Мэри шла к двери долго и открыла ее с надменным и скорбным лицом.

— А, Дэвид, — она тут же просияла и распахнула дверь пошире, — входи.

Дэвид удивился, зачем он понадобился Мэри, но вот он уже сидел в теплой ванне, смывая с себя всю ту невероятную грязь, что пристала к нему в тюрьме, где вода была на вес золота. После он переоделся в свои же вещи, которые Мэри забрала из его комнаты, когда сдавала ее старому художнику из тех, что рисуют на Пэлл Мэлл портреты всех желающих. Художник был богат и щедр, узнав, что Дэвид нуждается в пристанище, он выделил ему большо теплое одеяло, которое можно было постелить на сундук на кухне, и оплатил его ужин, состоявший из мясного пирога, похлебки и пинты свежего морса.

Мэри и художник сидели рядом с ним, и пытались выведать что-нибудь об этом деле с женитьбой. Дэвид переводил разговор, потому что сказать ему им было нечего. Трепать имя Розы он не желал ни в какой компании. Вскоре у него стали слипаться глаза, он отшутился и поспешил лечь, чтобы прекратить расспросы.

Роза снилась ему во сне. Он почему-то был в ее доме, и она лежала рядом с ним на большой кровати, играя с рыжим котенком. Он слышал ее смех, видел ее счастливое лицо. Руки ее то и дело гладили его по голове, будто он тоже был котом, и Дэвид проснулся счастливым, с уверенностью, что сон был пророческим, и что его ждет счастье.

Наутро он, уже похожий сам на себя, пошел в газету, предлагать серию статей про Нью-Гейт. Редактор неожиданно был милостив и статьями заинтересовался. Дэвид, удивленный тем, как все удачно складывается, взял задаток, и весь вечер сидел за кухонным столом в свете лучины. Мэри ходила вокруг, то и дело заглядывая в его работу, хотя читать она не умела и ничего не понимала в том, что он делает. Дэвид же, вдохновленный перспективами и своим пророческим сном, не отпускал пера до самой полуночи, пока не закончил третью статью.

— Завтра ищи себе комнату, — сказала Мэри, когда он, уставший, но довольный, отправился на свой сундук, — либо... — она помолчала, разглядывая его, — либо можешь спать у меня.

Он вскинул брови, смотря на нее. Сухая и высокая, с плохой кожей и редкими темными волосами, зачесанными за уши, она была еще не стара. Возможно, кто-то бы тут же согласился. Но перед глазами Дэвида возник образ красавицы Розы, и он почувствовал отвращение к стоявшей перед ним женщине.

— Прости, Мэри, — сказал он, — но я уже нашел себе жилье.

— Не хочешь отблагодарить меня? Да и в тюрьме, наверное, не сахар. Женщин то нет.

Она взяла его за руку и потащила в спальню.

— Мэри, я... — он высвободил руку, — прости. Я лягу тут. Утром уйду.

Она сжала губы.

— Ну как знаешь. Только больше не приходи, если понадобится помощь.

… Помощь Дэвиду не понадобилась. Как только пресса узнала, что он вышел на свободу, он стал настолько популярен, что за интервью с ним, за его статьи о тюрьме, за каждое его слово газеты готовы были платить. Журналисты набивались ему в друзья, и оказалось, что друзей у него всегда было много, только вот во время его злоключений все они были заняты умершими родственниками, племянницами, которых надо было срочно выдать замуж, сгоревшим домом, матерью при смерти или заболевшим ребенком. Дэвид кивал, жал руки, и брал деньги, делая вид, что верит во все эти байки.

Достаточно быстро он перебрался в приличный район, где селились актеры и разные представители творческих профессий, и где ночная жизнь была намного насыщеннее дневной. Он снял квартиру на две комнаты, нанял приходящую прислугу, и считал, что живет чуть ли не по-королевски.

Шаг на пути в Розе был сделан. Он имел достаточно денег, чтобы хорошо одеться, он мог быть представлен Розе! Осталось только найти общих знакомых или напроситься на бал начинающегося сезона.

...

— Миссис Грансильвер, ваша дочь не хочет меня принимать, и я не вижу причин навязывать ей свое общество.

Роберт стоял напротив окна и смотрел в садик, где около фонтана сидели двое, склонившись над книгой. Золотистые волосы Розы падали ей на плечи модными локонами, а темная голова Кейра была привычно растрепана. Они что-то увлеченно обсуждали, и Роберт вздохнул, не понимая, что же требуется от него. Роза дала ему понять, что не желает его