Сердца трех. Вторая жизнь фармацевта - Марина Сергеевна Орлова

– И все же, я не могу не согласиться, что мы с тобой сильно рискуем. На снятие ошейников ты отдала много сил. В лесу в таком положении – опасно. Особенно вечером.

– Вариантов не было. Опаснее было бы взять детей и женщин с собой. Будет лучше. если они переждут в безопасном месте. Нам вдвоем будет сподручнее. Снять ошейник только с тебя, а их оставить здесь – я не могла: они бы были порабощены. И тогда снять с них ошейники с активной рабской привязкой без ключа было бы невозможно даже с моей силой. Придется выкручиваться с тем, что есть. Я даже в расцвете сил не особо способная воительница. Куда лучше, когда я едва дышу и не мешаюсь под ногами.

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал мне Тиль и помог взобраться в седло.

– Рассчитываю на тебя, – улыбнулась я тоскливо и насильно заставила себя зажмуриться, лишь бы не обернуться на деревню, от которой мы стали стремительно удаляться. Лишь бы в последний раз не заметить остроухий силуэт в окне гостевого дома. Ведь я не сомневалась, чей именно взгляд почти физически сейчас прожигает мне спину.

***

– Аста! Проклятье!!! – выругался мужчина от очередного болезненного удара молнии ошейника, когда он собирался ослушаться приказа и сделать шаг в сторону двери. Отдышавшись сквозь стиснутые зубы, эльф посмотрел в окно, которое выходило на дорогу. Именно тогда он заметил уезжающую пару всадников, и реальность обрушилась на него, точно ушат с холодной водой.

Она сделала это. Она правда бросила его. Аста просто… отказалась от него.

«За что? Что я сделал не так? Почему?» – пронеслось у него в мыслях лихорадочно.

«Ему ты поверил безоговорочно. Мне – нет. Вот и вся разница» – так она сказала ему. При этом в ее глазах не было ни испуга, ни волнения, ни стыда, ни вины, какая появляется у тех, кого поймали на лжи. Аста смотрела на мужчину с разочарованием и нескрываемой обидой, точно не она его, а он обманывал ее.

«Почему? Что я упустил? – продолжал он думать. – Это не может быть обыкновенной ревностью. Аста не та, кто стал бы так злиться из-за подобных мелочей. Так в чем же причина? Неужели я ошибался?»

Взгляд сам собой упал на сиротливый шнурок, на котором не так давно висел ключ. Когда он видел его у нее в последний раз? День, быть может, два назад. Где и когда она могла его потерять? Почему смолчала?

«Я бы все равно никуда от нее не делся, что с ключом, что без него, пока на мне ошейник! Ей не было смысла мне врать, если только не хотела обижать меня или намеренно давала ложную надежду, – думал он, но мысль, что Аста намеренно водила его за нос, отчего-то отказывалась усваиваться в его сознании. Поверить в это было еще сложнее, чем в то, что она ничем не примечательный алхимик, коим так упорно прикидывалась. Бездарно прикидывалась, надо сказать. Врать Аста не умеет. – Я бы понял, обманывай она меня несколько дней. Она бы не могла утаить это и выдала бы себя, так или иначе.»

Мужчина нахмурился.

«И все же, ключа нет. Кому-то она соврала: либо Зигриду, либо мне. Другого не дано. Если предположить, что она намеренно ввела в заблуждение Зигрида, для чего ей могло это понадобиться? Уже тогда предполагала, что Зигрид предложит выкупить меня, и подстраховалась, чтобы был достойный повод для отказа?»

Внезапно версия показалась весьма рабочей.

«Не сходится, – тут же отрезвил себя мужчина. – В таком случае, сейчас ей ничего не стоило просто показать мне ключ. Он должен был быть у нее, но Аста бы не бросила меня, забрав мою свободу с собой.»

Думать о том, что она могла из обиды так зло подшутить, не хотелось. Как не хотелось думать, что она играла его жизнью и свободой.

«Выходит, ключа у нее действительно не было, – выдохнул он. – Зигрид не обманул. И все же, она уехала, а я чувствую себя виноватым. Идиотка. Что она себе там навыдумывала? Неужели действительно думает, что сможет продолжить путь без каких-либо проблем в компании лесного эльфа? Тиль, пусть и мужчина, но из крестьянского поселения. Едва ли он будет хорошим воином и защитником.»

Мужчина схватил с пола шнурок и сжал его в кулаке, а затем посмотрел на Веронику. Та прятала виноватый взгляд за то, что не помешала гостье уехать. Да, именно так, по мнению Рафаэля, должна была бы выглядеть Аста, пойманная на обмане. Но она не выглядела.

«Она, конечно, чудачка, но вполне адекватная. Что-то не сходится… О чем она говорила? Что имела в виду, когда заявляла, что Зигрид – предатель. Почему просто не объяснила?»

Столько вопросов, а ответов у мужчины почти ни на один не было. И единственная, кто мог ответить на них, сейчас мчится навстречу лесной опасности. Ладно, она, но эльф должен был понимать, что чем глубже в лес, тем опаснее и звери, и монстры будут встречаться на пути.

«Большая удача, что из всех монстров за время путешествия мы натыкались лишь на относительно неопасных и пугливых, которые сами сторонятся людей. Пантера – не в счет. Аста сама полезла к нему. И отыскала же как-то!»

Здесь все иначе: монстры не только не боятся людей. Но и считают эту территорию своей, а значит, будут защищать ее от чужаков.

Странно, но мысль, что девушка может пострадать, причиняла Рафаэлю больше беспокойства, чем риск последствий с его летальным исходом. Его жизнь, пусть Аста и сбежала, по-прежнему зависела от целительницы, про что он вспомнил в последнюю очередь.

– Я должен ее остановить… – произнес он напряженно и вновь посмотрел в окно. Повернулся, чтобы сделать шаг к окну, но новый удар током едва не сбил его с ног.

– Рафаэль! – бросилась к нему Вероника и вцепилась в его плечи, желая остановить. Теперь она проявляла куда больше рвения, нежели, когда стоило бы остановить целительницу и Тиля. – Пожалуйста, не двигайся. Она отдала приказ, ты не можешь его нарушить.

– Я не могу остаться здесь навечно. Рано или поздно эффект должен спасть, – прорычал мужчина сквозь боль.

– Я разбужу отца.