Два развода Айрин Фокс - Леся Рысёнок

Единственное, на этот раз мы не сидели на виду у всех, а устроились в другом зале, в уютной кабинке, скрытые занавесками от любопытных глаз. Здесь не было той нарочито-кричащей роскоши из алого бархата и золотого шитья, скорее в отделке преобладали спокойная элегантность и подчеркнутое достоинство.

– Тут уютно, – заметила я, устроившись на мягком диванчике с обилием шелковых подушек в теплой золотисто-бежевой гамме.

– На самом деле это неплохой ресторан, кормят тут прилично, к тому же в меню есть раздел земной кухни. Хозяин наш земляк, и скандал с отравлением и участием подавальщика стал для него ударом по репутации. Он передавал тебе свои извинения и сказал, что отныне ты для него самый дорогой и любимый гость.

– Что-то не видела я никаких извинений, – пробурчала я.

– Они у меня в лавке, цветы и чек, – заметил Гордес. – Я не рискнул их тебе отправить, сначала не знал, куда, а потом не хотел выдать, где тебя спрятали.

– А меня прятали?

– Конечно. Даже я не знал, где ты. У меня же все время кто-то приходил и между делом интересовался, куда ты запропастилась. Тебя и в баронстве искали, и в номерах на постоялом дворе. Потом слухи пошли, что ты у своей подруги и компаньонки гостишь, баронессы Гастэй. Тогда только перестали приходить и спрашивать, – охотно пояснил партнер, листая меню. – А что, дамы, из вашей кухни тут самое вкусное?

– Последняя страница, – подсказала Лизбетт.

Я открыла. Мелким шрифтом на русском языке было все то, что я люблю – от блинов и окрошки до пельменей и хинкали.

– Мне пельмени со сметаной, пожалуйста, – сглотнула я слюну, – вот эти, запеченные в горшочке. – Не удержалась и ткнула пальцем в строчку.

– Мне тоже, – сказал Гордес, заинтригованный моим нетерпением. – Госпожа Коток, закажите мне все тоже самое, что Айрин.

– Хорошо, господин Ривот. Оливье и борщ? – подмигнула мне подруга.

– Не-не-не, лучше капусты квашеной с маслом и луком и… О! Селедку под шубой! И почему я не заказала тогда себе еду сама? – сокрушалась я, изучая меню.

– В том зале в меню нет этой страницы, ты не могла знать про этот раздел. К тому же барон все равно не дал бы тебе сделать самостоятельный заказ, так что не думай даже об этом. Вообще, оставим прошлое в прошлом, у нас и без этого куча дел и планов. Я так поняла, что вы решили заняться игрушками для развития магии? – Лизбетт технично перевела тему, не дав уйти мне в самобичевание.

– Айрин, – воскликнул Гордес, – извини меня, что сегодня так получилось. Я пришел с утра, чтобы узнать все ли в порядке с документами по цеху, не будет ли препятствий, а мне сказали, что там уже все согласовано, и даже разрешили часть средств переводить на личный счет Дарии, с которого никто не вправе будет их снять до ее совершеннолетия. Осталось только распределение прибыли вписать в уже заверенные бумаги. Я так обрадовался, ведь это именно то, чего ты хотела! А потом мне сказали, что сейчас начнуться публичные слушания, и Комиссия по поддержке инициатив граждан хочет услышать твое мнение по поводу игрушек для магов. А я ведь никому ничего не говорил, только образцы некоторые сделал! Как они узнали?

Партнер так переживал и сокрушался, что кому-то о наших намерениях стало известно раньше, чем мы сам о них заявили, что я поспешила его успокоить:

– Не волнуйтесь, господин Ривот, мне кажется я знаю, кто был той птичкой, что в клювике принесла новость комиссии. Я не сержусь на вас, просто для меня это тоже было немного неожиданно.

– Угу, и поэтому ты завернула речь на тему “яжемать”, – не преминула вставить свои пять копеек Лизбетт.

Подавальщице она назвала номера блюд, та унеслась на кухню передавать заказ, и подруга, воспользовавшись паузой, достала из сумочки кипу бумаг.

– Это материалы дела, тебе надо их изучить, чтобы подготовиться к заседанию и вытребовать для тебя как можно больше, – серьезно сообщила она. – Поэтому завтра переезжаешь ко мне, будем разрабатывать стратегию. Но сегодня же все прочитай, времени мало.

– А это документы по цеху, – Гордес достал точно такую же пачку. – Не знаю, что именно ты захочешь изучить, поэтому я собрал все. Обязательно нужно подписать соглашение, оно лежит сверху, и отправить уведомление в Надзор, которое следом за ним. Только потом мы сможем начать наконец-то шить.

Кивнула, рассеянно обводя взглядом бумаги. А можно я снова буду тихонечко в уголочке шить своих тильд? Вздохнула, понимая что не получится. Если бы дело было только во мне… Но все равно не вышло бы, мне же еще с баронством разбираться, муж-то под арестом! Или туда уже его маменька пожаловала?

– Лиз, а мне не лучше домой вернуться? – спросила подругу.

– Не-а, пока не стоит, до решения суда. Будем поместье в качестве компенсации за моральный ущерб требовать. Так что ко мне и точка, нечего по чужим людям жить! – припечатала подруга, утаскивая с моей тарелки квашенную капусту.

Баронесса же, однако, горячо воспротивилась тому, что она чужая и предложила Лизбетт тоже остановиться у нее. Аргументировала она тем, что места хватит всем, к тому же дом под охраной, у меня тут все дела и игрушки и слишком много всего, чтобы туда-сюда таскать. А еще свежий воздух и сад для прогулок ребенка. И добила тем, что Лизке вообще вредно в городе жить в ее положении и надо бы уже в поместье к родителям мужа перебраться, так сказать, к корням и родовому дару поближе. Но и ее поместье тоже подойдет.

Я же говорила уже, что большинство местной аристократии друг другу родней разной степени дальности приходятся из-за того, что у них заведено на людях своего круга жениться? В общем, Адам Коток баронессе Гастэй каким-то там троюродным внучатым племянником приходился и тетушка Берти на этом основании Лизку тоже своей племянницей объявила и отказалась куда-то отпускать.

Пока мы с подругой глазами обе хлопали и новость осознавали, баронесса развернула активную деятельность по ее переезду и велела приготовить комнаты и для нее и мужа. И детскую на всякий случай. До нас не сразу дошло, о каком положении речь идет. Хотя я могла бы догадаться, сама же все думала, как подруга мою капусту