Судьба - дама настырная - Ива Ривер

— Щаз, разбежалась! — рявкнула я. — Цену говори.

Мы немножко поторговались. Валёк ещё раз попробовал соблазнить меня своими сомнительными прелестями, а также косячком, со знанием дела сообщив, что употреблять более сильные средства мне по первости рано. Мысли, что я никакую наркоту вообще принимать не собираюсь, он почему-то не допускал.

Я настоятельно порекомендовала ему не тратить время попусту и оценить товар. Он махнул рукой, и вскоре я стала обладателем подержанного лептопа. Модель была неплохой, но мой собственный ноут ей не уступал, так что этот я купила с единственной целью — проверить, не хранится ли в нём какая-то интересующая меня информация.

Мне уже до чёртиков надоело общество этого мальчика-переростка и, расставшись с энной суммой, я собралась попрощаться. Но не успела.

В столовую ввалились три верзилы, такого же свалочного вида, как и Валёк.

— Вот это тёлка! — ощупывая меня липким взглядом, присвистнул тот, что находился посередине. — Ну, ты, Карета, даёшь! — прибавил он, с уважением посмотрев на Валентина. — Прямо сюрпрайз!

— Двери не пробовал закрывать, чучело?! — шикнула я на Валька, вешая сумку с покупкой на одно плечо, свою собственную — на другое, и снова отступая к окну.

— Да не, Фал, она не ведётся, — махнул рукой Валёк, — я уже прибалтывал.

— А это мы сейчас проверим, — заржал молодым жеребцом быкоголовый Фал. Я бы окрестила его Буцефал, если бы тем самым не побоялась оскорбить память легендарного коня Александра Македонского. — Какая ж тёлка поразвлечься откажется, да, братаны? — подмигнул он остальным и двинулся на меня. «Пристяжные» радостно оскалились и тоже пришли в движение.

— Пацаны, да ну её нах… — проскрипел Карета, — пусть валит. Баб, что ли, не найдём?

— Эту хочу, — не оставляя места сомнениям в его намерениях, припечатал тяжело задышавший «коренник».

Положение моё можно было бы назвать критическим. Я умею постоять за себя, но сейчас соотношение сил было явно не в мою пользу. Однако, как сказал, кажется, Биант, «не силой бери, а убеждением». И сегодня утром по счастливому наитию я прихватила с собой один очень убедительный «аргумент», который сейчас и выхватила из сумки.

— Значит так! — рявкнула я, направляя револьвер на Фала. — Стреляю без предупреждения. Сначала в ноги, кто дёрнется — в голову. Я не снайпер, но стреляю хорошо. Так что проверять мою меткость не советую.

— Вот вам и сюрпрайз… — любитель массовых развлечений, не ожидавший такого поворота, приостановился и сплюнул. — Ты где эту юродивую надыбал? — скривился он в сторону Валька.

— Я ж тебе говорил: ну её нах, дуру белобрысую, — невежливо откликнулся тот.

— Разговорчики в строю! — не узнавая собственного голоса, гаркнула я хриплым басом. — Ну-ка быстро выгребли из карманов наличность и отдали Карете! А ты, дружище, приложи к ней те бабки, что я тебе за ноут отдала и оставь всё на столе. И не надо резких движений, а то у меня рука может дрогнуть.

— Тётя, ты чё, правда, блаженная?! Какие бабки?! — дёрнувшись, заорал Фал, который, вероятно в компании был за главного, а потому и вёл все переговоры.

Я с удовлетворением отметила, что больше он не смотрит на меня как на объект вожделения. Видимо, с пистолетом в руках я не вызываю сексуальных эмоций.

— Все, какие есть, урод! — грубо отрезала я, прицеливаясь в его коленную чашечку. — Тебе, Валёк, папа, наверное, говорил, с кем я в прошлый раз приезжала? Вижу, говорил. А федералы, страсть, как наркоманов не любят… — сочувственно добавила я. — Так что быстро и без суеты собрали деньги — будем считать это компенсацией за моральный ущерб. Затем пристегнули свою Карету и дружным экипажем потопали в зал. И затаились там, пока я вашу блат-хату не покину!

Парни тупо стояли, не решаясь двинуться с места, но и не желая расставаться со своими кровными.

— Короче, вы мне надоели! — окончательно разозлилась я и, прикинув, что расстояние до противоположного угла габаритной столовой немаленькое, «сняла» хрустальную вазочку с верхней полки изящной этажерки.

Грянул оглушительный выстрел, и в стороны со звоном брызнули осколки.

Мордовороты дружно пригнулись и, отчаянно матерясь, споро полезли в карманы. А я подумала, что воздух психушки сказался на мне самым причудливым образом — так, что я фактически опустилась до разбоя.

И только покинув квартиру, ощутила, как меня лихорадит.

По спине струился холодный пот, ватные ноги отказывались передвигаться, и путь до машины показался мне марафонской дистанцией.

Руки тряслись так, что я с трудом вставила ключ зажигания. Разумеется, калечить этих обдолбанных ублюдков мне не хотелось — надеюсь, до убийства всё же не дошло бы. Хотя… имея дело с отморозками, ничего нельзя сказать с уверенностью… Придурки вполне могли ломануться под пули. А в мои планы вовсе не входило составить Димке компанию с обвинением в превышении пределов необходимой самообороны. И теперь я истово благодарила бога, что всё так благополучно завершилось.

Меня продолжал бить озноб, и я подумала, что шутник-доктор не так уж и неправ, присоветовав мне потреблять валерьяночку. А сейчас можно было бы чего и покрепче дерябнуть…

На смену выхлопу адреналина и нервному напряжению пришла апатия. Никакого упоения от победы над врагом я не ощущала и желала только одного — немедленно телепортироваться домой, спрятаться в самый дальний угол и поскорее забыться сном… Но, несмотря на то, что душа моя жаждала поскорее очутиться в безопасном месте, был тот редчайший случай, когда ехала я до неприличия медленно. Водители-мужчины, конечно, не могли деликатно игнорировать мой тихий ход черепахи на колёсах, и почти всю дорогу меня сопровождали сигналы клаксонов.

Какое там нахрен замужество… Если так будет продолжаться, скоро я всех мужиков вместе с их охреневшим чувством гендерного превосходства ненавидеть начну!