Бракованная попаданка или истинная для Верховного - Любовь Песцова

Дикхарды исчезли не так давно и об их пропаже сразу же заявили дети. Уже взрослые дети, но не теряющие контакт с родителями.

Этот случай стал поводом для массовой проверки. И мне начало казаться, что эти супруги пропали не просто так. Они слабо вписывались в схему, которую я видел. Потому что раньше, когда исчезали драконы, об их пропаже не заявляли.

То есть эти супруги либо что-то знали, либо еще как-то были замешаны. Но исчезли они не просто так. Преступники пошли на риск, осознавая, что семья не позволит просто так замять дело.

А ведь раньше такие дела действительно хоронили.

Перебирая документы, которые я почему-то видел впервые, у меня на затылке начинали шевелиться волосы.

Последние десять лет драконы исчезали иногда навсегда, иногда на время. Но во втором случае находились только тела. Они всегда погибали при очень странных обстоятельствах.

На то, чтобы вывести такую закономерность, у меня ушла неделя.

Пожалуй, я отвлекается всего один раз.

Став с кресла, я прошелся по кабинету, разминая плечи. Казалось, еще немного, и я приобрету осанку местного библиотекаря.

Седовласый старичок горбился настолько сильно, что мог быть человеческим воплощением вопросительного знака.

Потянувшись, я подошел к окну. Мне нравился этот кабинет как раз окнами.

Все предлагали выбрать другое помещение, чтобы вид был исключительно на императорский сад. Но мне нравилось, что отсюда видно площадь. Нравилось смотреть на людей, которые спешат по своим делам, или просто прогуливаются, или ищут что-то на стендах с объявлениями.

Почему я заметил ее?

Драконье зрение, это понятно. Но почему именно ее? Откуда она вообще взялась на этой площади? Снова!

Это шутка такая? Или она специально действует мне на нервы?

Я отвернулся и попытался вернуться назад к работе. Но образ маленькой фигурки, держащей в руках массивную книгу, не шел из головы.

— Да демоны б тебя побрали! — выругался я и пошел вниз.

Зачем? Почему? А главное — какого демона?

По пути увернулся от нескольких вопросов о том, куда я направляюсь.

С момента той неудачной попытки похищения почему-то все решили, что могут задавать мне такие вопросы.

Впрочем, зачастую одного взгляда хватало, чтобы все вопросы отпали сами собой.

Она читала книгу о драконах. Странно.

Не то чтобы люди не интересовались нашей расой, но все же специально книги редко покупали. Скорее рассказывали друг другу небылицы и басни.

А эта читает. Интересно.

— На допрос я вызываю сам.

Удивительно, но на нее мой взгляд как будто не действовал. Впрочем, не только он.

Я по-прежнему не мог ее прочитать. Эмоции были закрыты от меня. Это и нервировало и подкупало одновременно.

Видеть эмоции других — все равно, что копаться в грязном белье. Никаких положительных сторон в этом не было лично для меня. Для дела — да. И то, как выяснилось, не всегда помогает. А в остальном это пытка.

Я прекрасно понимал отца, который спрятался в удаленном замке и не подпускал к себе никого кроме мамы и еще пары слуг. Наверное, лет через двести-триста я тоже стану таким затворником. Если не сойду с ума раньше.

Для других одиночество — главный страх в жизни. Для меня оно было мечтой. Я мог нормально общаться только с Дамианом, у которого был качественный амулет, не позволяющий мне видеть его эмоции, и с Карлом. У моего ассистента были на удивление положительные эмоции. Я вообще не помнил, чтобы он злился или завидовал.

Но даже от его эмоций я уставал. А любое другое общество вызывало тошноту и мигрень.

Наверное, поэтому меня так тянуло к Вики Рид. Рядом с этой странной девочкой было так спокойно, что не хотелось уходить. Хотелось привязать ее к себе веревками. Она могла дерзить, кричать, обзываться. Но при этом рядом с ней парадоксальным образом было тихо.

Вот и сейчас, было видно, как девочка старается быть вежливой, но очень скоро она снова перешла к своей привычной манере общения.

Она точно ненормальная! Интересно, а за такое обращение к Верховному есть отдельная статья?

Ну молодец, Реймонд. На своей должности не можешь вспомнить, за что именно можно привлечь сограждан. Предки бы тобой годились!

В целом, разговор прошел так же, как и все предыдущие. Но почему-то вызывал улыбку. Возможно, ее сумасшествие заразно.

И так сильно захотелось ее разгадать. Понять, что она чувствует на самом деле.

Мне никогда не приходилось задаваться такими вопросами. Почти все окружающие были для меня открытой книгой со всеми своими лучшими и худшими сторонами. Мне не приходилось улавливать интонации, пытаться читать между строк, следить за мимикой.

С ней все это было впервые.

Я даже попробовал прибегнуть к крайнему варианту и взял ее за руку. Чувствовал, как под моими пальцами бьется пульс, но по-прежнему не ощущал ее эмоций.

Хотя по гримасе на лице я понял, что ей некомфортно от моих прикосновений и это почему-то приносило легкое, но разъедающее огорчение.

Так ничего и не добившись, я отправился обратно на работу. А зайдя обратно в свой кабинет, я бросил сверток, что она вручила мне, в дальний угол, и постарался забыть о нем, о ней и вообще обо всей этой ситуации.

Но уже через пятнадцать минут я вызывал Карла, и раздраженно бросил:

— Узнай все, что сможешь о Вики Рид.

***

Информации было на удивление мало. Такое ощущение, что эта девушка появилась из воздуха. И это в очередной раз наталкивало на мысли о возможном лазутчике.

Вот только я был готов поклясться, что это не так. Девушка была подозрительной. Очень. Но что-то во мне буквально кричало, что она не представляет опасности.

А еще я поймал себя на том, что каждый день теперь иду на работу пешком. И обязательно стараюсь пройти мимо той самой площади.

Хотя за подобное поведение Дамиан мог запросто открутить мне голову. Он вообще с каждым днем все больше напоминал мне худшую версию моей собственной матери.

Увы, каждый раз, когда я проходил по площади, я не встречал там ни одного знакомого лица. И стоя возле окна часами, я не видел ту самую раздражающую фигуру в ужасном платье, какие носят крестьянки в отдаленных деревнях.

Это было похоже на какое-то наваждение. Если бы я не был уверен в своих амулетах, то подумал бы о ментальном вмешательстве.

И самое ужасное, когда появилась возможность снова увидеть эту странную девочку, я вцепился в нее как бойцовская собака в своего противника.