Волшебство с ароматом кофе - Виктория Серебрянская

— Какие еще ягоды? — нахмурился он. — И зачем жарить зерно?

Теперь уже я нахмурилась, осознав, что невольно выболтала то, что не планировала никому рассказывать. Но делать было нечего. Как говорится, назвался груздем — лечись дальше.

— Кофейная вишня, — нехотя ответила на вопрос принца. — В моем мире зѐрна из этих ягод — источник шикарного бодрящего напитка. И очень дорого стоят. А я здесь неподалеку от дворца обнаружила целую рощу кофейных деревьев. И ягоды уже начали спеть.

Мартиниан соображал быстро:

— Так вы за этим просили матросов и бочки?

Я неохотно кивнула.

Принц некоторое время думал, разглядывая меня странным взглядом. Потом обернулся к мнущейся неподалеку поисковой команде:

— Все свободны, всем спасибо! — повелительно кивнул он. Матросов словно ветром сдуло. А Мартиниан повернулся ко мне и снова ухватил за многострадальный локоть: — Покажите!

— А «пожалуйста» вас мама не учила говорить? — вырвалось у меня язвительное.

Я все еще злилась на весь белый свет. Правда, осознав, что и кому ляпнула, мучительно покраснела. Молодец, Эмма! Нашла кому указывать на недостаток воспитания! Понятное дело, что наследного принца учили приказывать, а не просить.

Мой липовый супруг на удивление не разозлился. Наоборот, ухмыльнулся как простой смертный и как-то по-мальчишечьи бесшабашно хмыкнул:

— А зачем? Можно ведь приказать, и никто не посмеет отказать. Как никак, я — будущий король. А вот просить можно очень долго. И не факт, что получишь искомое.

И первый, подавая пример, заразительно расхохотался.

В первый миг я опешила. Потом обиделась: с чего это он ржет, спрашивается? А потом… Принц смеялся беззлобно и настолько заразительно, что я просто присоединилась к смеху Мартиниана.

Смех, как обычно водится, смыл все негативные эмоции, оставив после себя улучшившееся настроение и чувство легкости в душе. А отсмеявшись, я заглянула в синие глаза мужчины, с которым меня связала капризная судьба, хоть это и было сложно осознать:

— Да-а-а-а… Против правды не попрешь. Далеко ходить за примером не нужно: я вот попросила. И что?

Это был первый случай, когда я видела Мартиниана улыбающимся, в хорошем настроении. И надо сказать, что улыбка ему необычайно шла. На левой щеке появилась очаровательная ямочка, а глаза засверкали сапфировым огнем. Я даже засмотрелась на него.

— Не надо, — неожиданно заявил Мартиниан, уловив мой взгляд.

Уличенная в восторженном глазении на высочество, я смутилась, невольно покраснела и буркнула невпопад:

— Что?..

— Так смотреть на меня, — чуть качнул головой принц. — Вы красивая женщина, Эмма. Но я не располагаю собой. Мой брак должен быть династическим. Таким, чтобы ни один червяк не смог его опротестовать. И мои права на трон. А если я консумирую брак с вами, стать королем уже не смогу. Братец в лепешку расшибется, чтобы доказать мою несостоятельность, как короля. И неважно, четыре пятых из того, что он наговорит, будет ложью. Хватит того, что я нарушу одну из важнейших заповедей предков: возьму супругой простолюдинку. Простите.

На этот раз Мартиниан говорил мягко, с виноватыми нотками. Словно и впрямь был передо мной виноват. На него даже обижаться не получалось. И я неловко развела руками:

— Единственный принц, встреченный мной в жизни, и тот не про мою честь. — А потом, кое-что вспомнив, неуклюже перевела разговор: — А как так получилось, что вы — принц, но при этом я — герцогиня?

Мартиниан хмыкнул. То ли неумелой попытке сменить тему разговора, то ли моему невежеству. Но объяснил:

— Так и я герцог. Это мой официальный титул до того момента, как отец объявит меня наследником. Мы с Альфредом оба герцоги. Только один так и останется во главе своего герцогства. А второй…

Мартиниан посмурнел. И мне его немедленно стало жалко.

— Все так плохо? — спросила, осторожно касаясь его руки.

— Хуже и придумать сложно, — глухо ответил мне принц. — Мы тут застряли, предположительно, на год. А может, и больше. Это если вообще когда-нибудь сможем выбраться. Альфред за это время такого может натворить, что королевство перестанет существовать и я никогда не… Впрочем, неважно. Отца и мать жаль. Если мы не найдем способа выбраться отсюда, им придется иметь дело с разбалованным и развращенным сыном, из которого король и правитель, как из гнилушки фонарь.

Мне очень хотелось съязвить, мол, раз один из двух сыновей вырос таким, значит, сами в этом виноваты. Второй-то нормальный. Но я предпочла промолчать. Мартиниан — не дурак, сам все понимает. Зачем лишний раз тыкать его носом туда, где он ничего изменить не может. Вместо этого я мягко взяла его под руку и увлекла за собой в сторону выхода, намереваясь показать рощу кофейных вишен и хоть ненадолго отвлечь от проблем.

— Ничего. Мы постараемся что-нибудь придумать, — пообещала принцу как маленькому. — Я думаю, нас сюда закинуло не просто так: вот, к примеру, в пути матросы выловили рыбину, из которой извлекли крупную жемчужину… — Меня передернуло, когда перед глазами снова стало, как живое кровавое зрелище. — Капитан подарил ее почему-то мне. А потом, уже на острове, неизвестная мне сила выдернула меня с тропинки, по которой мы в ту минуту шли, и забросила сюда, во дворец. Мне пришлось самой искать путь и догадываться, чего от меня хотят, подниматься на самый верхний, четвертый этаж через настоящие занавеси из паутины! Бр-р-р-р!.. — Я передернула плечами от отвращения. — Но я сумела вернуть жемчужину на ее законное место. К чему я вам все это рассказываю: предполагаю, что возврат жемчужины — это не единственное условие, которое мы должны выполнить, для того чтобы нас выпустили с острова.

— И с чего вы это взяли? — скептически прищурился на меня Мартиниан.

Я пожала плечами в ответ:

— Для меня весь ваш мир — сказка. А в сказках моего мира героям непременно нужно выполнить целый ряд условий, чтобы получить то, что они желают, стать счастливыми, кого-то спасти. Ну и так далее по списку.

Мартиниан задумался.

Идти к роще было не особенно далеко. Так, минут пять-семь неспешным шагом. И большую часть этого пути мы с принцем проделали молча. Под легкий шелест листвы на ветру и далекие крики тропических птиц. Первое время, когда мы только поселились на острове, птицы жили в окрестностях дворца, с недоумением поглядывая с деревьев на новых двуногих обитателей острова. Но со временем, уже не знаю почему, ведь никто из нас на птиц не охотился, пернатые предпочли переселиться подальше от шумных людей.

Уже