Любовь - не обязательное условие, или Попаданка решит сама! - Катерина Александровна Цвик

— Прости, милая. — Он провел пальцами по моей шее. — Я не хотел, чтобы так получилось. Ты мне нравишься, правда. Я даже начал думать о том, что ты не такая и плохая партия для меня, но… — И больно, до темных кругов перед глазами, ударил меня в солнечное сплетение.

Невзирая на боль, я с ужасом думала лишь об одном: неужели теперь и я стану одержимой?!

Глава 23. Чем дальше, тем страньше…

Но ведь, по сути, я уже одержимая. Или нет?

Вздрогнув, я ощутила, как на границе сознания заворочалось что-то темное, неприятное, горящее ненавистью ко всему живому. Оно хотело рвать и метать, бить и убивать, и тот, кто призвал сущность в этот мир, разрешил ей все это. Ведь это люди виноваты, что она застряла в неласковой изнанке, и они должны поплатиться за это! Весь мир должен поплатиться за то, что терзает и разрывает сущность на части каждое мгновение ее бытия. Она будет убивать и наслаждаться каждой минутой чужой боли. И может, тогда ее собственная станет хоть чуть-чуть, но меньше. Нужно лишь добраться до зала, где празднуют и веселятся те, кто скоро будет ввергнут в панику.

Темную сущность корежило и словно выворачивало наизнанку. И я не могла даже представить, что когда-то она была человеческой душой. Наверное, только в это мгновение я по-настоящему поняла божество этого мира и его желание дать людям дар, который помог бы предотвратить подобное превращение.

Но… как всегда эти «но», которые все меняют и превращают самые светлые и чистые начинания в нечто мерзкое, неприятное.

Эти мысли пронеслись где-то на периферии сознания, потому что на самом деле мне было очень, до безумия страшно! Будет дико и невыносимо противно, если эта сущность завладеет телом Анны. Моим телом!

И наверное, именно поэтому, вместо того чтобы удариться в панику, я возмутилась.

«Нет! Никогда! Не отдам! Мое! Не позволю!» — кричало все мое существо в стремлении защитить не только это тело, но и мою душу и то прекрасное, что я успела испытать в этом мире. Перед внутренним взором пронеслись лица Армана, нянюшки, отца, шебутных сестренок и даже мачехи. Им и так приходилось жить с чужой душой под боком вместо их родной Анны. Но я искренне пыталась сделать так, чтобы они не сильно заметили подмену, потому что они все как-то незаметно и непостижимо стали частью меня самой, моей души. А тут им еще такое испытание?! Ну уж нет!

И я каким-то непонятным невероятным образом оттолкнула от своего внутреннего «я» тварь изнанки. Более того, похоже, вытолкнула ее прямо в изнанку. Как-то иначе объяснить нечто, что на мгновение разверзлось перед моим внутренним взором и втянуло в себя чью-то искореженную душу, я не могла.

А в следующую секунду я снова ощутила себя собой и поняла, что моя внутренняя борьба продлилась какие-то секунды, потому что я не успела еще даже разогнуться после удара.

— Анна… — Леонардо явно почувствовал, что произошло что-то не то. Я подняла голову, и глаза графа удивленно расширились. — Этого не может быть… — пробормотал он, а я изо всех сил впечатала каблук в его ногу и толкнула гада.

Бежать! Нужно поскорее добраться до людей, до Армана!

Сзади зло зашипели и заковыляли следом. Я бы и в пах не постеснялась заехать, чтобы вывести из строя наверняка. Но сомневалась, что в бальном платье такой удар был бы результативным.

Ноги несли меня вперед, за спиной, казалось, выросли крылья. Впереди я увидела знакомую фигуру в сопровождении какого-то аристократа.

— Виттор! — выкрикнула я, ощущая невероятное облегчение.

— Анна? — Принц с удивлением меня оглядел. Я пыталась перевести дыхание и постоянно поглядывала назад, ожидая увидеть преследователя. — В чем дело? Что с вами?

— Леонардо! Он… — И тут я перевела взгляд на сопровождающего принца и узнала того самого неприметного придворного, который украл с места преступления в парке какой-то небольшой, блеснувший в траве предмет.

Посмотрела на продолжавшую болтаться на моей шее монету с дырочками по краю. Наши взгляды встретились. И в снизошедшем на меня неожиданном озарении я поняла — этот придворный из свиты принца тогда выкрал такой же амулет.

Округлившимися глазами посмотрела на Виттора, не зная, что и думать. Невольно отступила от мужчин на несколько шагов. О том, чтобы пробежать мимо них и не быть пойманной, не могло идти и речи. Услышала приближавшиеся сзади шаги и, не зная, куда бежать и что делать, отступила к стене и вжалась в нее всем телом.

Что же это творится-то?

— Леонардо, что с тобой? Почему ты гонишься за леди Анной? — нахмурился принц и шагнул ко мне.

— Виттор, кажется, она темная жрица, — глядя на меня с каким-то маниакальным блеском в глазах, произнес граф.

Да какая я жрица?! Я душа другого мира! Такая же подселенка, как и та сущность, которую ты хотел запихнуть в тело Анны! Только мне было за что бороться, а на ее стороне, кроме ненависти и жажды убийства, ничего не было.

Но, разумеется, я промолчала. Только слушала беседу этих троих и не могла поверить своим ушам.

— Ты о чем? Женщины не могут быть жрецами, — вместо того чтобы спросить, что он несет, произнес Виттор.

— Она смогла сопротивляться амулету и на моих глазах выгнала сущность в изнанку! — Теперь все трое мужчин посмотрели на меня заинтересованными взглядами. — Виттор, она мне нужна!

По взгляду принца я поняла, что он тоже не прочь изучить такую интересную «животинку», как я, но произнес он другое:

— Разберемся. А пока, леди Анна, вы тихо и спокойно выйдете из дворца и проследуете вместе со мной в посольство Альтона. Ведь так? — И требовательно на меня посмотрел. — Или вы желаете проделать этот путь в бесчувственном состоянии?

Неприметный придворный демонстративно достал откуда-то небольшую свинцовую дубинку. Такой явно удобно бить по затылкам несговорчивых девушек. Вот только никто не даст гарантии, что после такого удара не останешься дурой, а про такие «замечательные» проявления, как сотрясение мозга и проломленный череп, я уже не говорю. Человек, кто бы что ни говорил, существо хрупкое. Мне ли не знать? Если после полета с невысокого моста это тело почти не пострадало, зато душа отлетела быстро и качественно.

— Не желаю, — произнесла я скрепя