Фанатею по злодею - Анна Игоревна Рудианова

Он не оттолкнул. И это был уже большой прогресс.

— Ты знаешь, что означает имя «Янхэй»? — хрипло спросил он.

Я кивнула, я учила китайский ради этого:

— Вечное солнце.

— Уже десять лет я подписываюсь другим иероглифом. — Янхэй прикрыл глаза и накрыл мою ладонь своей. Сжал с силой, и у меня перехватило дыхание. — Затмение. «Тай Ян» символизирует солнце. А «Хэй» можно написать двумя иероглифами: «вечный» и «чёрный». Чёрное солнце или полный мрак, затмение. После смерти клана я никогда не был «солнцем».

Он не смотрел на меня, и я смогла незаметно стереть слезинку с глаз. Я сочувствовала ему. Эта история об одиночестве и ненависти. Янхэй — обычный человек, который просто хотел справедливости. Клеймо злодея легло на него, потому что того желали сценаристы. А был ли он на самом деле злом?

Я встала, собираясь уйти. Как бы ни хотелось остаться и поглазеть на тело злодея, я не смела морать его мысли своим бесстыдством.

Но Тай Янхэй перехватил мою руку и потянул на себя. Ци подтолкнула меня.

Миг, и я оказалась в купели, сидящей между его колен. Лицом к лицу.

Я замерла перед Янхэем, мне казалось, я слышу стук его сердца. Бешенный. Быстрый. Даже безумнее моего.

— Твои сомнения позади? — Янхэй придержал меня за спину, устраивая удобнее.

— Конечно. — Я без страха посмотрела в наполненные болью и силой глаза. — И я пойду с тобой.

Чёрные ресницы Тай Янхэя бросали рваные тени на кожу. Он старательно делал вид, что ему плевать на свою внешность. Но я была уверена, что все слухи о проклятье и убийстве женщин бродили по земле исключительно из-за его шрамов.

— Тебе не место в бою. Ты слишком глупая и наивная. Странно, что ты выжила, — проговорил Янхэй.

Он взял прядь моих волос. Отделил одну волосинку и потянул. Медленно намотал волос на свой палец и дёрнул. Всё так же глядя на меня. Но в его глазах мелькнуло что-то необычное и мягкое — мне бы хотелось назвать это симпатией.

— Ты так часто хотел меня убить? — Я поморщилась. Но мне нельзя с ним спорить, нельзя ломать хрупкую связь между нами. Пусть будет так, как хочет злодей. Мне волос не жалко.

— Постоянно. — Янхэй прижал к губам ладонь с моим оторванным волосом.

Я нахмурилась, этот жест…

А потом его губы произнесли:

— Но я начинаю думать, что ты появилась, чтобы подарить мне желание.

И я разрешила:

— Загадывай.

— Оно невыполнимо. — Он медленно выдохнул и сжал кулак до побелевших пальцев.

— А если я скажу, что моё появление здесь — уже чудо? Разве есть в этом мире хоть что-то неподвластное тебе, Янхэй? — Я говорила быстро, пока не иссякла во мне решимость. — Ты единственный небожитель на земле, будущий император. И если это не то, чего ты желаешь, то уж прости, ты откровенно зажрался.

Тай Янхэй рассмеялся. Искренне и легко.

С улыбкой, придавшей его лицу детское выражение и вернувшей ему потерянную юность, ответил:

— Язык — твоё самое опасное оружие… — Он приложил большой палец к моим губам, останавливая поток моих слов. — Я собираюсь завоевать мир, Ланфен.

Его прикосновение было обжигающе горячим. Кожа раскалилась, от неё шёл пар, как от воды. Казалось, ещё мгновение, и Янхэй взорвётся.

Я обвила шею Янхэя руками, и вода начала стекать по его коже, оставляя за собой прохладные следы.

— Что ты делаешь? — Он резко спрятал ладони в воду.

— Тушу твой огонь, — я постаралась вложить в голос всю заботу, которая была во мне. Мои одежды намокли и стали тяжелыми и неудобными, они мешали и раздражали. — Ты не должен всегда быть таким горячим, таким напряжённым. Позволь себе расслабиться.

Тай Янхэй сглотнул и только больше напрягся.

Моя магия обволакивала его. Я постаралась сделать её холодной, но не ледяной, успокаивающей, но не подавляющей. Его кожа, привыкшая к жару, начала остывать, несмотря на пар купели.

Я наклонилась ближе, мои руки мягко скользили по плечам Янхэя, смывая пыль, пепел и боль, которые всегда казались его частью. Мягко массируя кожу, я старалась запомнить каждый изгиб его мышц, сухих и твердых как камень. Тонкий шёлк ничего не скрывал, а только подчеркивал.

— Ты не один, Янхэй, — шептала я. Наши губы замерли на расстоянии дыхания друг от друга. — Ты не должен бороться в одиночку. Я могу остаться с тобой навсегда…

— Ты ничего не понимаешь в расслаблении мужчин, — хрипло ответил Янхэй, перехватывая мои руки и притягивая к себе вплотную. — Я не удержу огонь, — его голос предупреждающе дрогнул.

— Твой огонь — часть тебя, её я тоже приму, — я сглотнула, тонкие струйки воды обвились вокруг моих пальцев.

Опасно, дико, безрассудно.

Иначе и быть не может. И я готова рискнуть своей жизнью.

Просто потому, что люблю его. Человека, в котором от Ян Си нет практически ничего, кроме внешности. Человека, настоящего и живого.

— Ты… поглощаешь мою ци, — в изумлении прошептал Тай Янхэй.

Его глаза горели алым, каждое слово касалось моих губ.

— Ты заслуживаешь счастья, — ответила я и прильнула к его горячим губам.

Я потеряла ощущение реальности. Здесь и сейчас я целовала настоящего злодея, ужасного внешне, но прекрасного внутри.

Что бы он ни задумал, я останусь с ним.

Я верю, что он единственный, кто сможет стать достойным императором для этого мира. Он спас меня, вылечил меня. Он достоин восхищения. Может быть, ему плевать на меня, но я ради него готова изменить историю этого мира.

Руки Тай Янхэя прошлись по моей спине от шеи к позвоночнику и потянули за ворот ханьфу назад. Он оттолкнул меня, и я ахнула, когда полностью ушла под воду.

А Тай Янхэй загорелся. Его кожу покрыли маленькие язычки пламени, такие юркие, что моя ци не успевала тушить их. Сила вырывалась из тела злодея, и он не мог сдержать её.

Я вдохнула в себя воду и выпустила ци на волю.

Тай Янхэя накрыло огромной волной, окатив даже стены купальни. Алые глаза распахнулись от возмущения и удивления.

А я улыбнулась и потянулась к нему, передавая Янхэю свой выдох.

Это было легко.

Всего лишь выделить кислород, а остальное скинуть в пространство.

* * *

Руки Янхэй подхватили меня и, путаясь в плавающей ткани, тесно прижали к горячей груди. По сравнению с ним я была льдом.

Первое нежное касание, сменилось настойчивым и нетерпеливым. Его язык требовательно прошелся по моим губам, заставляя приоткрыть рот, проник внутрь и опалил нёбо.

Каждый миллиметр тела стал слишком чувствительным, и я тихо застонала,