Твое пламя и твои крылья, феникс - Вера Ковальчук

— Карди, ну правда… Не стоит нам продолжать этот разговор.

— Почему же? Почему, скажи? Если бы ты ответила «не хочу», я бы ещё понял. Не сдался бы всё равно, но понял. Однако ты сказала «не могу». Так почему же ты считаешь, что не можешь? Ответь, прошу!

Она долго молчала, задумчиво расправляя нижние шортики, которых нашила себе сразу, как только ей удалось получить в своё распоряжение кусок мягкого льна. Накинула их на верёвку и сверху сразу же — нижнюю юбку. И так всё быстро просохнет. Убедилась, что мужчина не смотрит, и потянула из таза камисоль. Этот деликатный и полупрозрачный предмет туалета у неё был единственным, так что стирать и сушить приходилось быстро.

— Я не знаю, как тебе это объяснить… О таких вещах девушки не говорят с мужчинами.

Раккард выдохнул.

— Послушай, ну давай хотя бы попробуем. Так ведь невозможно. Сколько я уже наседаю, а ты даже ничего не объясняешь. Ну что-нибудь скажи, я хоть буду знать, в чём проблема. Ну, понимаю, что, видимо, нехорош для тебя, потому как твои родственники меня бы не одобрили…

— Нет! Нет, дело совсем не в тебе. Ты хороший человек, ты…

— Я тебе нравлюсь?

Он всё-таки развернулся снова, не выдержал. Таята испуганно прижала к груди сорочку, но потом вспомнила, что уже занялась длинным, скромным предметом нижней одежды, в котором даже домочадцу на крайний случай можно показаться, и выдохнула, продолжила свою работу. Хоть и сочла обязательным взглянуть на него с укором, мол, почему опять шалишь, просили ж тебя не подглядывать!

— Да, ты приятный молодой человек, — призналась она. — Очень приятный. Любезный. И я совершенно не хочу портить тебе жизнь.

— Чем? Своим согласием?

— Да.

— О чём ты говоришь⁈ Почему портить жизнь? — Раккард шагнул к ней. — Ты думаешь, твои родные будут угрожать тебе и нашей семье?

— Нет, я не думаю, что… — Она перехватила дыхание. — Конечно, если отец узнает, где я, то немедленно приедет и поволочёт обратно, пусть бы и за волосы. Даже если тот человек, которому меня обещали, уже женился, они найдут другого, кому я понадоблюсь. Но дело не в этом. Я даже верю, что ты мог бы меня спрятать, если бы захотел.

— Тогда в чём дело?

Таята ощутила, как лицо заливает краской. Даже одна мысль рассказать нравящемуся мужчине о таком горло перехватывало. Но в то же время ею овладело безумное желание быть с ним откровенной. Именно сейчас и именно с ним.

Он ей нравился. Да и как такой мужчина мог не нравиться! Высокий, крепкий, с уверенным взглядом ясных глаз и такими губами, что смотрела бы и смотрела. А крепкая челюсть, всегда покрытая заметной, но аккуратной небритостью, так и тянула провести по ней пальцами. Раккард не слишком походил на остальных братьев Сверадов, но Таята уже знала, что половина из них — сводные или приёмные, так что странного тут не было ничего.

Ей казалось, что он — самый привлекательный из всех братьев Сверадов. Стыдно было, конечно, даже самой себе признать это. Неправильно класть взгляд на мужчину, когда ты не собираешься и не можешь выйти за него замуж.

Она всё-таки покраснела ещё гуще, чем до того.

— Я просто не смогу быть тебе настоящей женой. Не смогу.

Хмурясь, Раккард смотрел на неё безотрывно.

— Тебя кто-то обидел?.. Обидел серьёзно?

— Да, но я…

— Тебя кто-то изнасиловал? — рыкнул боец. Глаза у него полыхнули таким гневом, что Таята даже вздрогнула.

— Нет, не в полном смысле слова. — И снова аж побагровела от стыда. — Пожалуйста, не надо об этом.

— Кто это сделал? Тот твой жених?

— Карди…

— Я с ним разберусь!

— Нет! — Она дёрнулась к нему, схватила за руку. — Поклянись, что не будешь ничего делать, иначе я не стану больше… Я больше не стану даже говорить с тобой!

И в следующий миг оказалась в его объятиях — очень осторожных, их даже можно было бы назвать братскими. Мужчина очень внимательно следил за тем, чтоб не коснуться девушки хоть сколько-нибудь игриво или хотя бы двусмысленно.

— Тай, свет мой… Скажи — это твой жених поступил с тобой дурно? — Он ласково прошёлся пальцами по её волосам. — Я могу обещать, что не сделаю ничего такого, на что ты будешь категорически не согласна.

— Тогда зачем тебе это знать?

— Чтоб я мог тебя надёжно защитить.

— Если ты что-то сделаешь моему бывшему жениху, я ни за что за тебя не выйду!

— А если пообещаю его не трогать — выйдешь?

Она запрокинула голову. Мужчина смотрел на неё с любовью, тут сложно было ошибиться. И сердце у Таяты едва не оборвалось в ответном порыве. Ну как можно в такой ситуации отказать? Душа тянулась к нему, вот только девушка себя не обманывала — как сможет она составить его счастье? Ну зачем ему жена, которая в постель к нему будет ложиться с содроганием, как бы красив и нежен он ни был? И, скорее всего, детей не родит.

— Я не могу за тебя выйти, прости, — шепнула она. — Помимо всего прочего — как мне оставить Шенику? Она нуждается в моей заботе, хоть и в душе вполне взрослая.

— Если ты хочешь помочь Шенике, то тебе наоборот стоит согласиться на моё предложение. Семья собирается удочерить её, ты же слышала. Но и понимаешь, что девочку не отдадут в дом, где нет ни одной женщины, тем более в нашу семью, род наёмников. Ты как моя невеста стала бы верным аргументом и той самой хозяйкой дома, которой под опеку отдали бы малышку.

— О… Я об этом не думала. — Таята задумчиво качнула головой. — Мне очень хотелось бы помочь Шенике, да. Но даже ради этого не хотела бы привязывать тебя к себе. Я не смогу дать тебе то, что ты хочешь.

— А чего, ты считаешь, я хочу? — Он мягко погладил пальцами её налитые алым щёки. — Я хочу, чтоб ты стала моей женой. И не прикоснусь к тебе, если ты сама этого не захочешь. Могу поклясться любой клятвой, какую назовёшь.

— Я никогда не подвергну тебя такому унижению! — возмутилась девушка.

— Но я настаиваю. Ради того, чтоб тебе было спокойнее, я в любом случае