Бывшие. Одна фамилия на двоих - Елена Раум

Как хорошо, что для цветов не нужно искать вазу.

Я достала коробочку из сумочки. Под пальцами ощущалась приятная и теплая замша, а от неё исходил нежный запах любимой туалетной воды Романова. Сев в кресло прижала коробочку к груди, не решаясь её быстро открыть. Затем понюхала её и повертела в руках. К н и г о е д. н е т

Я так торопилась сюда, чтобы остаться наедине с этим подарком, будто спешила на свидание с самим дарителем.

Крышечка открылась медленно и бесшумно. Я оторопела.

На подложке лежали золотые запонки с вставками из малахита. Это были точные копии его запонок, только немного поменьше и изящнее. На каждом замочке была гравировка сердечка.

Он сдержал слово!

Я сидела как пришибленная.

Мне никогда не дарили таких дорогих подарков. Гравировка — это признание?

Что мне делать?

Звонок телефона так резко прозвучал в тихом кабинете, что я чуть не выронила запонки из рук.

Конечно же это звонил Романов.

«Захотел услышать, как я безмерно рада? Или решил, что деньгами и подарками сможет меня купить? Пусть поищет другую дуру!»

Звонок так разозлил меня, что я приняла вызов, включила громкую связь и без всяких приветствий огорошила Романова:

— Знаешь, Романов, ты конечно ничего нового не изобрёл и решил пойти по пути подарков и денег. Но это не про меня история! Больше мне не звони! Не вздумай мне присылать никакие подарки и деньги под любыми выдуманными предлогами!

Я выпалила это всё на одном дыхании и к концу уже голос мой сдох. А пока я делала вдох, услышала его ответ:

— И тебе привет, красавица! Ну, предлог-то не выдуманный. Я тебе их обещал. Если тебе запонки не нужны, можешь просто не носить, но обратно отправлять не надо. Пусть будут у тебя. Ну, или передаришь или в скупку сдашь.

В тишине кабинета последняя фраза Димы звучала как пощёчина. Я растерялась. Сама не знала, чего ждала от него в ответ.

— Хорошо. Но больше никаких подарков и денег. Я не хочу чувствовать себя купленной, быть тебе обязанной и соглашаться на отношения из-за этого.

— Я понял тебя, Ир. Звонить — то тебе можно?

Своими вопросами Романов напрочь сбил мой запал, и я уже пожалела, что так наехала на него. Ведь могла же просто поблагодарить за красоту, хорошее настроение сохранить. Глупость натворила.

— Звони, конечно… когда захочешь

— Хорошо. Пока.

И телефон пиликнул и затих. Настроение рухнуло куда-то в преисподнюю. Что же я наделала?

Какой же был замечательный день и я всё испортила. Надо успокоиться и привести себя в порядок. Попробовала заняться работой и сделала таблицу плана на полгода.

Посмотрела на календарь и поняла, что через полгода я буду уже в декрете.

С момента разговора прошло всего полтора часа. Я до сих пор не поняла, чего вдруг взъелась на Романова. Видимо, гормоны.

Надо с этим что-то делать. Меня начали раздражать люди.

Вспомнила, что идя по коридору сегодня утром и встречая коллег, я никого не хотела видеть и готова была к резким ответам. Просто повода никто не дал. Все были дружелюбны и милы.

А Романов подвернулся под руку. Если бы он позвонил завтра, или вечером, то и разговор был другой. А так… уж как вышло…

Я взяла телефон и решила написать сообщение Диме. Поблагодарить? Извиниться?

Мне хотелось сказать о том, как они красивы, эти запонки, и что никогда я не сдам их в скупку и тем более не передарю, а буду с удовольствием носить и любоваться. Что мой выпад для меня самой стал неожиданностью, потому что гормоны шалят. Ведь в моём положении это бывает. Но, конечно, ничего этого я не написала.

«Спасибо за подарок. Прости». Вот и всё. Без всяких объяснений.

Сообщение ушло. Сразу загорелись синим две галочки.

Прочёл.

Абонент печатает.

«Носи с удовольствием, милая! Всё будет хорошо))»

На сердце отлегло. Я открыла коробочку и поставила её перед собой.

Положила руки на живот и только сейчас до меня начало доходить, что Романов — это уже навсегда. И вот малыш, это его ребёнок. Романов — отец. Неужели мой малыш будет расти без отца? А фамилия то у ребёнка будет… Романов!

У меня есть полтора месяца до момента, когда Дима захочет услышать от меня ответ. Но сначала мы выясним, кто мы друг-другу, а потом он узнает о беременности.

Дни потекли по накатанной схеме. Тошнота по утрам и сухари на завтрак, работа, дом.

Всё протекало как у всех беременных до того момента, пока на скрининге доктор вдруг не спросила у меня результат предыдущего УЗИ.

Глава 59

— Давайте свою карту, проходите за ширму, раздевайтесь и ложитесь на кушетку.

В кабинете на окнах было затемнение. За монитором аппарата УЗИ сидела женщина с короткой стрижкой. Я отдала ей карту, а сама прошла за ширму, быстро сняла одежду, надела халат и подошла к кушетке.

— У вас есть результат предыдущего УЗИ? Я его не вижу в карте. Ложитесь, пожалуйста.

— Нет. К сожалению. Я его где-то в кабинетах оставила. Но я помню, что там всё было в норме. Беременность 7 недель.

— Плод был один?

— Один… — ответила я, понимая, что это дежурный вопрос. Но как-то волосы на загривке зашевелились, и стало немного страшно…

Что сейчас я услышу? Два, три? О, господи! Не грохнуться бы в обморок… Сердце затрепетало, на лбу выступил пот. Легла.

На живот попал холодный гель и я вздрогнула. Датчик то двигался, то замирал в руке доктора.

— У вас многоплодная беременность, моя хорошая… Вот один ребёночек…А вот и второй… Прячутся.

Слова доктора в моей голове бабахали, будто падали в пустой железный бак. Один… Бум-м-м! Второй… Бу-бум-м-м!

— Посмотрим с по-другому… туалет нужен?

— Нет, — шепнула я.

— Тогда продолжим?

— Угу…

И пока доктор молчала и сосредоточенно искала датчиком что-то внутри меня, видимо ещё одного ребёнка, в голове росла пустота, освобождая место для третьего удара.

Я была на грани обморока.

— Ну и хватит вам, Ирина, для начала, — улыбнулась доктор. — Точно вижу двоих. Два сердечка. Не волнуйтесь мамочка…

Я облегчённо выдохнула и улыбнулась самой дурацкой улыбкой.

По животу опять медленно задвигался холодный прибор и по коже побежал ворох мурашек. Врач внимательно всматривалась в монитор, что-то записывала в протокол, а я, не отрываясь от её лица, ловила каждую эмоцию.

— Вон сразу как на детках отражается, — продолжила