Поклянись мне - Сара К. Л. Уилсон

Срань господня.

Как?

Много лет назад я дала себе обещание, что не позволю себе влюбляться. Увидев перемену в моем отце после того, как он потерял маму, я поклялась никогда не влюбляться в мужчину, позволить мужчине изменить меня, к лучшему или к худшему. Я смотрю в глаза Луке, он смотрит на меня так пристально, доброта в его взгляде показывает, что каждое слово, которое он только что сказал мне, — правда.

О черт.

Что это значит?

Сказать ли ему? Что, если он не чувствует того же? В конце концов, мы были вынуждены вступить в этот союз, что, если он думает, что это чертовски нелепо, что я могла полюбить его спустя такое короткое время? Что, если он…

Должно быть, он почувствовал перемену в моем поведении и почувствовал, что я паникую, потому что его голос прерывает мои мысли, резко останавливая их, прежде чем я успеваю зайти еще дальше.

— Что только что произошло? Куда ты ушла? — спрашивает он, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами, не зная ответов на его вопросы. Я проглатываю комок в горле, но не могу заставить себя ответить ему, я не могу. Я просто, блядь, не могу.

Что бы я вообще сказала? О. Не волнуйся, я только что поняла, что влюблена в тебя, спасибо, что купил мне все платья, туфли и прочее дерьмо. Я думаю, что, черт возьми, нет.

Я качаю головой и молюсь, чтобы он не стал настаивать дальше. К счастью, он понимает намек на то, что я не могу озвучить свои мысли прямо сейчас, и вместо этого меняет тему, выводя меня из магазина в сторону маленького кафе, в которое мы планировали пойти пообедать.

Глава 33

Luca

Мы провели на острове моей семьи неделю, и отношения между нами изменились с того самого первого дня, когда я повел Иззи по магазинам. Она отстраняется, замыкается в себе, и я чертовски ненавижу это. Я понятия не имею, что пошло не так, но что-то случилось.

Мы все еще спали, прижавшись друг к другу по ночам, мы занимались сексом, как обычно, теперь, когда я уверен, что она полностью выздоровела. Мы делали все, что делали бы обычно, но она как будто эмоционально закрылась от меня. Раньше мы лежали ночью в постели и говорили о всякой ерунде, мы были откровенны друг с другом и говорили о прошлом, будущем и обо всем, что было между ними. Мы говорили о больших вещах, о мелочах, о том, что делает нас обоих теми, кто мы есть, и о тех маленьких деталях, которые у нас были общими, которые не имеют реального значения, но собрались вместе и сплавили нас в одно целое.

Но теперь? Теперь она, блядь, закрытая книга, и я понятия не имею, с чего все началось… или как, блядь, это исправить.

Я стою в дверях столовой, наблюдая за ней, когда она сидит за столом и работает на своем ноутбуке. Она в своей стихии, не обращая внимания на то, что я стою здесь и наблюдаю за ней последние пять минут. Над чем бы она ни работала, ее брови хмурятся, и раздражение охватывает ее, если судить по прямой спине, напряженным плечам и любым другим признакам.

Я подхожу и закрываю крышку ее ноутбука, она вскидывает голову и смотрит на меня сердитыми глазами.

— Какого черта ты, по-твоему, делаешь? — она огрызается.

— Нам нужно поговорить. — Я беспечно пожимаю плечами, ведя себя так, как будто ее отношение ко мне в последнее время меня нисколько не беспокоит, хотя на самом деле оно разрывает меня изнутри, задаваясь вопросом, что же мы сделали не так.

— О чем? — вздыхает она.

— Что, черт возьми, происходит, Из? У нас все было хорошо до того, как мы приехали сюда, теперь у нас медовый месяц, а ты ведешь себя так, как будто находиться рядом со мной неудобно, если только это не интимная близость. Что, черт возьми, произошло?

Она сглатывает, и ее глаза обегают вокруг, как будто она ищет выход.

Ни хрена не выйдет. Ты не можешь убегать и прятаться от меня, детка.

— Просто поговори со мной, черт возьми, ладно? — Спрашиваю я, когда мне надоедает ждать.

— В чем, черт возьми, твоя проблема, Лука? Что ты хочешь, чтобы я сказала? Все в порядке, тебе всегда нужно, черт возьми, все чинить.

Если ты хочешь драки, ты ее получишь, маленький демон.

— Ты полна дерьма, Иззи, ты убегаешь и прячешься. Но почему? Что, черт возьми, произошло в тот день, когда мы покинули остров? Только что с тобой было все в порядке, а в следующую минуту ты ведешь себя как совершенно другая женщина. Ты прячешься от меня или от чего-то еще, так что же это, черт возьми? Потому что так больше не может продолжаться, — я вздыхаю и качаю головой, не зная, продолжать ли бороться, чтобы прорваться к ней, или отложить это на другой день.

Я ожидаю, что она будет спорить, настаивать на своем, уйдет, проклянет меня. Чего я не ожидал, так это того, что с ее губ сорвется душераздирающее рыдание, прежде чем она сломается и слезы потекут по ее лицу, когда она бесконтрольно вздрогнет.

Через секунду я оказываюсь рядом с ней, поднимаю ее со стула, прежде чем сесть, и сажаю к себе на колени. Мои руки обвиваются вокруг ее талии и прижимают к себе. Я не задаю вопросов, я не лезу не в свое дело, я просто позволяю ей выплеснуть все, что она чувствует, шепча ей на ухо ободряющие слова, чтобы она знала, что она не одна.

— У тебя есть я, детка, — шепчу я ей,

— Это ты во всем виноват, — всхлипывая, говорит она, и я в замешательстве хмурю брови, прежде чем она продолжает. — Я обещала… Я пообещал себе, что никогда не позволю этому случиться. П-потом ты случился… и теперь я собираюсь закончить, как он. — Она утыкается головой в изгиб моей шеи и прерывисто выдыхает.

Она больше не плачет, просто время от времени шмыгает носом, в то время как слезы продолжают портить ее лицо.

— Что я натворил? И что ты имеешь в виду, что закончишь, как он? — Мягко спрашиваю я, не желая спровоцировать у нее еще один приступ паники.

— Ты был собой. Ты был всем. Точно