Тайны Калинова моста - Валентина Ильинична Елисеева

Она ужасно стеснялась презента, ей представлялось, что начальство грозно нахмурится при виде подарка и негодующе выскажется по его поводу. Её страхи не могли определиться с одним: начальство будет недовольно самим фактом подношения или его незначительностью? Возможно, следовало отложить в конверт третью часть от выданных ей подъёмных?

– Заглядывайте, Василиса Алексеевна, заглядывайте, я сам хотел словечком с вами перемолвиться, – дружелюбно забасил Твердолобов, услышавший её через приоткрытую дверь.

Бочком протиснувшись в кабинет, Василиса выложила на стол конфеты с невнятным бормотанием слов благодарности. И убедилась, что совет Игнат, как всегда, дал толковый: начальство расплылось в улыбке, коробку прибрало в ящик стола и широким жестом предложило присесть и рассказать об успехах. Что именно считать успехом не уточнялось, и Василиса сообщила самую последнюю новость:

– В областном конкурсе коротких литературно-математических рассказов участвовала: мои ребята забавную сказку сочинили.

– Видел-видел в школьном отчёте. Только зачем же сказку? – сморщился Твердолобов. – Надо было что-то патриотическое на математическую тему сочинить! Или про космос там, про IT-технологии, чтобы в струю свежих веяний в образовании попасть. Новинками надо детей заинтересовывать, показывать, что наша российская школа шагает в ногу с прогрессом и последними достижениями человечества, а вы – сказку. Казалось бы, молодой специалист должен лучше меня разбираться в трендах, а вы отправили на областной конкурс сказку! Устаревший это формат в эпоху искусственного интеллекта, Василиса Алексеевна. Чем ещё порадуете?

– Как бы... той же сказкой. Она второе место на конкурсе заняла, её в журнале «Современная школа» напечатали, мне один экземпляр прислали, вот. И грамоту тоже.

– Да что вы! – изумился Твердолобов, открывая журнал на отмеченной закладкой странице. – Молодец, Василиса Алексеевна! Я так сразу и сказал себе: «Что за прелесть эта сказка! В самый раз на конкурс». Дайте-ка я её прочитаю...

В журнале было написано:

***

Сказка о дробях

В одной математической стране жили самые обыкновенные дроби. Высокие дроби, двухэтажные, а порой – и трёхэтажные. Даже простые числа были тут высокие – двойного размера, чтобы сравниться со своими соседями дробями. Иногда целые числа дружили с дробными и частенько прогуливались парами, вот так:

Такая пара именовалась смешанным числом и настолько гордилась своей тесной дружбой, что требовала записывать себя без знака, вот так:

Мирно жили дроби, между собой не ссорились, и вдруг к ним нагрянула заграничная гостья: десятичная дробь. Десятичная дробь была маленькой и длинной, вот такой:

3,50784

– Какая она странная! Как червячок, – зашептались стройные простые дроби. – Неужели она взаправду наш сородич? Быть такого не может, не верим!

– И тем не менее, я – ваша более молодая родственница. Впервые я родилась в Китае, в третьем веке, а нынешнюю гармоничную форму обрела уже в Европе, в конце 16 века, – горделиво вытягиваясь в струнку, ответила десятичная дробь.

– А что с тобой можно делать? – недоуменно спросили простые дроби.

– Всё! – самоуверенно ответила гостья. – Складывать и вычитать, умножать и делить – так же, как и вас. Причём со мной все эти действия произвести намного проще.

Простые дроби возбуждённо зашептались: неужели вправду проще? Неужели люди скоро откажутся от них, обычных дробей, и будут пользоваться только такими длинными червячками?! Кошмар! Катастрофа!

– И как же тебя можно складывать и вычитать? – уточнили расстроенные простые дроби.

– Как целые числа – в столбик, – хвастливо ответила заграничная гостья. – Не нужно мучиться с общим знаменателем, переводами в неправильную дробь и прочими глупостями.

– А как тебя умножать и делить?

– Тоже в столбик! Легче всего меня умножать и делить на десять, сто и прочие единицы с нулями – достаточно лишь сдвинуть запятую на число нулей, вот так.

И гостья продемонстрировала это:

3,50784×100=350,784

350,784:100=3,50784

– В самом деле просто, – уныло вздохнули простые дроби. – А сокращать тебя как?

– Что? – переспросила десятичная дробь.

– Сокращать тебя как? Сделать проще и короче? Например, вот так:

– Э-эээ..., – протянула десятичная дробь, сворачивая колечком длинный хвостик. – Э-ээээ... Загостилась я у вас, уже и домой пора!

– Погоди! – закричали ей вослед. – Если ты наша родственница, то должна обозначать то же, что и мы! Как ты выразишь

?

В ответ иностранная гостья растянулась до самой границы, но так и не закончилась:

0,333333333333333333333333333333333333333333333333333...

***

Твердолобов вздохнул, повертел в руках журнал, словно сомневался в его подлинности, глянул на грамоту, вложенную за обложку, и сказал:

– Что ж, коротко и со смыслом, м-да... Патриотизм, конечно, не помешал бы, с ним могли бы первое место занять, вы возьмите на заметку для будущих конкурсов. Вы тут про Европу и Китай упомянули, а надо было про родину написать, постигаете, к чему клоню?

Василиса постигала с трудом, но кивнула уверенно. Начальство просветлело и ошарашило вопросом:

– Директором школы стать не мечтаете?

Кем?! Хранителем Перехода, бесплотным духом, стать которым можно лишь погибнув самой ужасной безвременной смертью?

– Нет!!! – выдохнула Василиса, отшатнувшись и чуть не рухнув со стула на пол. Опомнилась, взяла себя в руки, извинилась: – Простите, нервничаю перед съездом.

– Удивительно, только в вашей школе никто из учителей не хочет быть директором, все отказываются категорически, – проворчал Твердолобов. – Между тем, руководителей нужно периодически менять, а то со временем они начинают халатно относиться к своим обязанностям.

– Елисей Назарович относится к ним со всей ответственностью, – ледяным тоном заверила Василиса, непримиримо выпрямляясь и складывая руки на груди. Она почувствовала, как замерцали синим светом её серые глаза, и опустила ресницы, беря силы под контроль. После нашествия засохших насекомых в директорский кабинет она точно знала, что вольно гуляющие силы некроманта объект приложения всегда отыщут.

– Как он вашу ярую преданность заслужить сумел, это ж вы за него все отчёты строчите, да? В том числе – о его работе в качестве наставника? – буркнул Твердолобов. – Не отнекивайтесь, я прекрасно помню, как раньше из лысогорской школы любой отчёт приходилось выбивать чуть ли не по году. Чаще бывало проще забыть и махнуть рукой, чем чего-то требовать. Однако я говорил о директоре другой школы, которую приходится закрывать из-за неумелых действий руководства. Настолько неумелых, что и родители, и учителя все жалуются, причём жалобы строчат