Старая жена, или Развод с драконом - София Руд

— О вас разные слухи ходят, дома мне велели держаться подальше, но я вижу, что вы человек хороший, честный. И то, что вы хороший лекарь, тоже вижу. Но никому не скажу об этом, не переживайте! — тут же клянется она, да так, будто если похвалит мой профессионализм на людях, случился катастрофа.

— Спасибо, — киваю ей, ибо на самом-то деле понимаю, как сложно ей в таких условия шагать ко мне навстречу.

Но куда интереснее, зачем ей это. Потому и спрашиваю:

— Ты что-то хотела?

Женщина краснеет, мнется, вновь оглядывается. А затем шепотом добавляет, что недуг у нее.

— Деликатный, — еще тише говорит она, и я уж было включаю фантазию, но, когда решаю отвести ее на осмотр, выдыхаю.

Дело в покраснении на спине в виде сосудистых красных звездочек. Ввиду того, что в последние годы из-за упавшего зрения и слабости рук я перешла из хирургии в терапию, видела похожие случаи. Отправляла к дерматологу и получала подтверждение — псориаз. Вместо обычных 28-30 дней клетки заменяются каждые 3-4 дня, что приводит к накоплению чешуйчатых бляшек. Часто поражает спину, локти, колени и волосистую часть головы.

И я точно видела записи о ней в тетради лекаря Бартона, только называлась она «пепельная хворь» с пометкой «только у мужчин». Ну да, если женщин только обнаруживающим артефактом осматривать, а болезнь где-то под одеждой, то конечно…

В целом, санитарки должны были видеть и описать, но, видимо, система сбоит, плюс необразованность персонала дает о себе знать. Их ведь ничему толком не учат, кроме того, как перематывать, промывать, и далее. Да и не спрашивают, если что-то заметят — не их дело ведь, хотя вполне возможно у санитарки уже и насмотренность есть. Вот только права голоса нет, а страхов полно.

В этот момент особенно остро понимаю, как мало мы даем женщинам, когда могли бы больше. А еще убеждаюсь, что я точно на своем месте. По крайней мере, сейчас я могу помочь, когда другие не готовы.

Опросив кухарку более детально, чтобы убедиться в своих предположениях, выписываю ей рецепт на основании того, что знаю. Довольная, она благодарит меня. А я, пообещав, что все останется между нами, возвращаюсь в общую комнату, где уже сидит лекарь Бартон, глядя на розовый кристалл в своих руках.

— Уже привезли? — тут же радуюсь я, думая, что это и есть тут чудо-артефакт.

— Уже использовал! — довольно сообщает он, а после рассказывает, что наш план сработал.

Ну что за радость? «Смогли! Мы смогли!» с этими мыслями и живу радостная еще несколько дней, пока наш пациент не решает, что ему пора вернуться домой.

— Попрощаетесь, леди Оливия? — предлагает мне Бартон, и я охотно направляюсь к господину Дайму, чтобы убедиться напоследок, что с ним все будет хорошо.

Но стоит только подойти к дверям комнаты, в которой он находится, как все тело будто насквозь пронзает мощной энергией. Одновременно и знакомой, и неизвестной. Напоминающей Кайрона, но уже чуточку другой. Странно…

Может, это из-за того сна-калейдоскопа, осколки которого я все еще частично вижу ночами? А вперемешку к тому сну еще и другие кошмары в духе «ведьму на костер». Бр-р-р!

Жутко становится даже от воспоминаний, но я напоминаю себе, что сны — это не проекция будущего, а сложный комплекс тревог, мыслей, увиденного и порой даже незамеченного сознательно. Что бояться мне нечего, ну или, по крайней мере, пока, ведь я больше ничего не нарушаю… Почти.

Да еще и это странное чувство, что кто-то вечно наблюдает… Нервы на пределе. А теперь еще и эта энергия, пронзающая меня даже сквозь дверное полотно, заставляет все внутри сжаться на инстинктах и отступить.

Только вот едва я делаю шаг, как дверь резко открывается прямо на меня.

Глава 42. Капитал

В дверях стоит господин Дайм, на теле которого красуется уже не мятая пижама, а темно-бордовый камзол с серебряной вышивкой. Но что особенно приятно — сам господин выглядит намного лучше, даже легкий румянец на щеках появился, хотя полного выздоровления ему не видать. Зато есть способ жить дальше, соблюдая диету, предписания и иногда усиливать свойства лекарств магическими артефактами.

— Леди Оливия, я услышал ваши шаги, — говорит господин с теплой улыбкой, вот только я чувствую, что сейчас что-то не так. И, скорее, даже не с ним, а с самим воздухом.

Он будто пронизан электрическими зарядами и той самой мощной аурой, которая показалась мне знакомой и незнакомой одновременно. Потому взгляд сам скользит по комнате, будто ища подтверждение того, что чуйка меня не обманывает.

— Проходите, госпожа лекарь, — вежливо уступает путь пациент, и мне становится капельку неловко за свое любопытство и вторжение взглядом в его личное пространство. И при этом же чуточку спокойно, потому что чужого присутствия, а самое главное, присутствия лорда Кайрона, я тут не обнаружила. Тьфу три раза, чтоб не сглазить!

— Вижу, вам значительно лучше, даже встретили меня лично, — отмечаю вежливо в ответ, глядя на посвежевшего господина, и тут же примечаю уже собранные в небольшой сундук вещи. Даже кровать заправили клетчатым покрывалом.

— Вашими стараниями, леди Оливия, и стараниями вашего наставника. Замечательный тандем, так и хочется, чтобы весь мир узнал о вас, — искренне заверяет господин, но тут же вдруг одергивает себя и странно скользит взглядом к окну.

— Кхм, — поправляет он голос, делая тон чуть строже. — Впрочем, не слушайте глупого старика. Я говорю о мечтах, забывая об ответственности. О том, как сильно вы рискуете своей жизнью, чтобы спасать другие. И потому в благодарность… — Он останавливается на полуслове, шагает к круглому, немного облупившемуся от времени темному столу и указывает на черный бархатный мешочек размером с пиалу.

— Что это, господин Дайм? — решаю спросить прямо.

— Моя благодарность за помощь, леди Оливия. И тут же моя надежда, что вы оставите этот путь и воспользуетесь этим мешочком разумно, чтобы найти менее опасное занятие, — говорит он, и вот тут в сердце входит укол.

Не болючий, но вполне ощутимый.

— Злитесь на меня за такие слова? — грустно улыбается старик.

— Скорее, не понимаю логики, — отвечаю честно, не виню и даже не злюсь. — Я смогла облегчить то, что другие называли магической необратимой болезнью, именно потому, что иду этим опасным путем. Смогла помочь именно вам, так почему даже вы