Весь мир – театр. А люди?.. - Лариса Чайка

и Дар Хамелеона, обладатели этого редкого Дара законспирированы и, практически, все служат на благо королевства. Я протерла глаза — да, человек. И не просто человек, я узнала походку Финка! Господи, Боже мой! С кем я связалась?

Стараясь дышать через раз, я отодвинула ветку плюща и увидела, как Родстер легко перемахнул через изгородь в теткином парке. У меня просто не было слов! Обычный актер королевского театра имеет редкий Дар Тени? Ну, что же, я вас сегодня обрадую, господин Родстер Финк! И разговор у нас будет серьезный!

Домой влетела фурией.

— Хантер, Господин Финк приходил?

— Да, ваша светлость. Он наверху. Гм-м. В вашей спальне.

— Ах, в спальне, значит?

Я полетела наверх, распахнула дверь, влетела в свою спальню и… замерла. Никого не было. Побежала в ванную комнату — тоже никого! Что за шутки?

— Родстер, — позвала я.

Тишина мне была ответом. Выглянула в коридор и закричала:

— Хантер, вы уверены, что господин Финк поднимался наверх?

— Да, ваша светлость.

— Но тут никого нет.

— Не может быть, — растерянно протянул мой дворецкий. — Я сам помогал господину Финку раздеваться. Он приказал мне не беспокоиться, а сам поднялся наверх. Я подумал, что он пошел в вашу спальню, как вчера, — отчего-то смущенно проговорил мой верный слуга.

Я немного поутихла. Ай — ай — яй! Я со своими переживаниями совсем забыла о правилах приличия. Уже слуги осуждают. Конец моей репутации! Я немного замялась, сбавила свой пыл и протянула извиняющее:

— Хантер, милый, давай про посещения господина Финка мы никому не скажем?

Укоризненно качая головой, мой верный слуга проговорил:

— Вот папеньке вашему это бы не понравилось, госпожа Диана. Пойдут сплетни по городу, что к вам актеришка ходит, и конец вашей репутации. Будете, как ваша тетушка, прости господи! Ни один приличный человек к ней в дом не захаживает.

— Хантер, дорогой вы мой человек! Это по делу, вы же знаете! Не до жиру, быть бы живу. А репутация — бог с ней! Никогда высший свет меня не привлекал. Так, куда подевался господин Финк?

— Не знаю, ваша светлость. Все остальные двери закрыты.

И тут я вспомнила, что Финк каким-то чудесным образом попал в мою гримерку.

— Неси ключи от всех комнат — будем проверять.

Я с азартом обошла весь второй этаж, никого при этом не обнаружив. Спустились на первый, обследовали гостиные, библиотеку и, наконец, подошли к папенькиному кабинету. Больше ему негде быть. Вошли — никого! Отослав Хантера, я даже исследовала подземный ход — никого! Да куда же он делся-то?

Выпустив полностью свой запал, я плюнула на эту игру в прятки, и, поднявшись к себе в спальню, вскрикнула от неожиданности. На моей кровати раскинулся Родстер, похлопывая по руке какой-то стопкой бумаг, перевязанных красной лентой.

— О— о— о— о! Вы давно здесь? А я за вами по всему дому гоняюсь. Вы решили поиграть в прятки?

— А почему бы и нет? Решил вам вернуть хорошее расположение духа.

— Вы невозможный человек, господин Финк!

— Мы снова на «вы»?

— Всенепременно. Как я могу быть на «ты» с человеком, который обманывает меня?

— Каюсь, во всем каюсь. Я так и думал, что разговор сегодня предстоит серьезный, поэтому решил немного поиграть в детство и поднять вам настроение. Что, несладко пришлось в гостях?

— Нормально, — буркнула я, плюхнувшись в кресло. — Тетя была на высоте. Вернер блистал.

— До чего договорились?

— Вот наглый вы человек. Я вам о себе все рассказала. А вы?

— Диана, вы знаете обо мне достаточно, чтобы составить мнение. А то, что я вам не рассказываю, вам и знать не нужно. Вам же будет проще.

— Вы Тень? — без всяких уловок, напрямик, спросила я.

— Это вы прятались в беседке?

— Мы так и будем разговаривать вопросами?

— А зачем вы задаете их?

— А вы?

Родстер встал с кровати, подошел ко мне, схватил в охапку и закружил по комнате. Я всячески изворачивалась вначале, а потом притихла и даже засмеялась от радости. Ух, ты! Как здорово! И когда мой развлекатель остановился, я закричала:

— Еще, еще. Покатайте еще!

Господи, что о нас подумает Хантер? Получив свою порцию детских удовольствий, я окончательно успокоилась:

— Спасибо, Род. Так папа кружил меня в детстве. Ладно, давайте поговорим спокойно.

— Ну, вот и хорошо. Тем более у меня новости. Я принес бумаги, спрятанные графиней в ванной.

— И что там?

— Давайте посмотрим!

Мы сели с ним на кровать, скрестив ноги, и принялись разбирать бумаги.

В свертке, перевязанном красной лентой, мы нашли письма моего покойного мужа к брату. Я узнала убористый неровный почерк Хельмута.

Всего писем было пять. Педантичный характер моего мужа сослужил мне прекрасную службу — все пять посланий были помечены датами написания и номерами страниц. А я — то еще злилась на эту его скверную привычку!

Три письма были написаны до нашего брака, их мы отложили. А вот два других — во время оного. Эти письма мы и принялись читать. В четвертом письме Хельмут восторженно писал Вернеру обо мне. Мне даже как-то неловко стало! Родстер смешно морщил лоб, как будто удивляясь чему-то.

— По описаниям вашего мужа, вы — само Совершенство.

— А что? Имеются доказательство противного?

— Кх-м, — кашлянул он. — Он тут пишет и «ласковая», и «нежная». Что-то я такого за вами не замечал. Диана, а вы любили своего мужа?

Я опустила голову. Бедный, бедный Хельмут! Как все в нашей жизни несправедливо! Прямо глядя в зеленые глаза Финка, я отчеканила:

— Нет, я не любила Хельмута. Сейчас я об этом сожалею. Очень сожалею. Своим вопросом вы заставили меня почувствовать виноватой. Не выйди я за него замуж, он, скорее всего, был бы сейчас жив. Ведь только мой Источник по силе подходил Вернеру, с другой невесткой он не поступил бы так. Но и я не в выгоде. Не выйди я тогда за Хельмута, и не объедини мы наши Источники, я не очутилась бы в таком дурацком положении. Отец меня очень любил, вы правы, и баловал безмерно. Я не думаю, что он желал быстрее сбыть меня с рук, скорее всего, он хотел, чтобы я уехала из Аккары, в частности из-за моего Дара. Может быть, он думал, что в Лидии мне будет спокойнее.

Родстер хмыкнул.

— Да, я согласен. Скорее всего, ваш отец хотел вас спрятать подальше с вашими — то талантами! А Хельмут приглянулся ему, как ваш будущий муж. Муж, из которого вы, как и из вашего отца, могли веревки вить. Но, благими намерениями… Он сам себя обманул.