Я спереди! - Мари Секстон

сильно зависели друг от друга, — сказала я, наконец, встретившись с ним взглядом. Мне нужно было, чтобы он понял, что мы не лгали. Во всяком случае, никому, кроме самих себя. — Я думаю, нам было легко убедить себя, что это нечто большее. Я имею в виду, мы любили друг друга безоговорочно, от всего сердца. Разве мир не говорит нам, что это и есть любовь?

Он колебался, явно не уверенный, ожидал ли я ответа или нет.

— Наверное. Но что насчет остального? — По его щекам, залившимся краской, я понял, что он имел в виду под «остальным».

Я пожал плечами.

— Я не знаю. Не уверен, как это объяснить, кроме как сказать, что мы были молоды, нам обоим было любопытно, мы были возбуждены, и мы доверяли друг другу. — Я пожал плечами, чувствуя, что это объяснение было совершенно неадекватным. — Честно говоря, это случилось всего пару раз. — На самом деле, полное отсутствие страсти стало нашим первым признаком того, что мы выходим за рамки естественного. — Мы поняли, что на самом деле не любим друг друга, но... — Ущерб уже был нанесен.

Я мысленно втоптал эти слова в пыль, ненавидя себя за то, что позволил им обрести форму. Я бы не стал думать об этом как о чем-то негативном. Я не мог. Не тогда, когда результатом стала Наоми.

— Было слишком поздно, — сказал я вместо этого.

— Я не понимаю... — Но затем его глаза расширились. — Ой. Она уже была беременна.

Я кивнул. Я выиграл себе несколько секунд, допив остатки остывшего чая. Невезение, неподходящий момент и неверные суждения, и внезапно мы оказались лицом к лицу с будущим, которого никто из нас никогда не хотел. Казалось, что мир наказывает нас. Но ответ был прост.

— Семья Елены — истовые католики.

— Свадьба без правил? — спросил он тихо. Я подозревал, что он шутил, но его улыбка была натянутой.

— Так бы и было, если бы мы рассказали нашим семьям, и мы оба это знали. Поэтому мы сделали это сами. Мы решили, что мы уже лучшие друзья, и, учитывая, что у нас скоро будет ребенок, почему бы не пожениться и не извлечь из этого максимум пользы? Поэтому мы пошли в здание суда и ничего не сказали нашим семьям, пока все не свершилось.

— Мне жаль...

— Нет, — твердо сказал я. — Не надо меня жалеть, потому что я отец Наоми.

Он кивнул с выражением раскаяния на лице.

— Ты прав. Я не это имел в виду, но ты прав. Это был неудачный выбор слов. Я только имел в виду... — Он замолчал, очевидно, пытаясь озвучить свои мысли, но у него ничего не получалось. — Наверное, я сам не знаю, что имел в виду.

Но, несмотря на то, что я разозлился на него за это, я понял. Моя жизнь сложилась не так, как я хотел. Да, теперь у меня была Наоми, и я не променял бы ее ни на что на свете, но это не изменило того факта, что тогда все было непросто. Мы с Еленой оба плакали, когда тест дал положительный результат. Нашей первой мыслью было сделать аборт, но мы отказались. Мы говорили о «ребенке» в резких тонах, как будто плод, растущий в утробе Елены, был чем-то отвратительным, чему мы не осмеливались дать название. Но шли недели, и тело Елены начало меняться, «ребенок» стал «нашим ребенком». И вот однажды Елена положила мою руку себе на живот, и я почувствовал, как плоть перекатывается под моей ладонью, когда наш ребенок двигался внутри нее, и вся моя жизнь изменилась. Все мое существование приобрело новый смысл, в центре которого была моя дочь, и я отказывался сожалеть об этом. Я не мог представить свою жизнь без Наоми.

— Я не хотел вам мешать, — сказал Ламар.

— Ты не мешаешь.

Он поежился, явно сомневаясь. Он на мгновение склонился над Лего, лежащим перед ним, оставив меня размышлять над тем, что я рассказал. Я вспомнил ту первую ночь, когда мы играли в Лего, когда я спросил его о его собственном очевидном багаже.

И, словно прочитав мои мысли, он ответил, не поднимая на меня глаз:

— Я встречался с женатым мужчиной.

— О, — Признание было настолько неожиданным, что я не был уверен, как реагировать. — Ты имеешь в виду, в Далласе?

— Да. Я не знал, что он женат. Сначала не знал. А потом, когда узнал, он продолжал обещать, что бросит ее. Он сказал, что их браку все равно пришел конец.

— Но это было не так?

Он покачал головой.

— Это был просто его способ держать меня на привязи.

Его слова что-то зажгли во мне. Какой-то слабый огонек, который я не мог определить. Не гнев. Не смущение из-за его затруднительного положения. Что-то, что заставило меня почувствовать себя ничтожеством.

— В ту ночь, когда мы с тобой встретились, — сказал он, понизив голос. — Это тоже изменило мою жизнь, Дом. Может быть, не так сильно, но...

Он замолчал, снова и снова вертя в руках конструктор Лего. Я терпеливо ждал, и, в конце концов, он заговорил снова.

— Я ушел из дома, как только вернулся, и ни разу не оглянулся. — Он покачал головой. — Оглядываясь назад, я понимаю, что в своей жизни я принимал действительно дерьмовые решения, особенно в отношении мужчин. Но ты никогда не был одним из них. Я ни разу не пожалел о проведенной с тобой ночи.

— Я тоже. — Единственное, о чем я сожалел, так это о том, насколько сейчас все сложнее, чем было тогда. На несколько мгновений мы замолчали, уставившись в стол, очевидно, погруженные в свои мысли.

— Хей, — сказал он, поднимая голову и улыбаясь. — Тебе нравится футбол?

Вопрос застал меня врасплох.

— Наверное. Я имею в виду, я могу смотреть или не смотреть, но мне он не нравится, если ты это имеешь в виду. А что?

— Зак и Анджело пригласили нас завтра посмотреть игру. — Я не мог не задаться вопросом, откуда взялось это приглашение. — Ты ведь пойдешь со мной, правда?

И хотя мне было абсолютно все равно, кто будет играть в воскресенье, я поймал себя на том, что говорю:

— С удовольствием.

Глава 11

ЛАМАР

В свой первый вечер, проведенный со мной, Мисс Присс не решалась подойти слишком близко. Она все время держалась на расстоянии нескольких ярдов, настороженно наблюдая за мной своими большими зелеными глазами. Она отказывалась подходить ближе, несмотря на то, что я постоянно с ней разговаривал и пытался заманить ее