Замок серебряной розы - Анна Снегова

от мест нашего краткого соприкосновения. Заставляет желать большего. Заставляет слышать вкрадчивый шёпот внутреннего голоса - искушающий, соблазнительный.

О том, что если такое блаженство – касаться лишь малым участком обнажённой кожи… что же тогда бывает, когда и другие бастионы стыдливости сдаются в неравном бою?

«Готова?» - спрашивает вопросительный взгляд чёрных глаз.

«Всегда» - отвечаю беззвучно.

Палец Ричарда на мгновение скользит ниже, проводит по линии сердца в центре моей ладони. Там, где остался шрам.

«Я тоже помню».

И меня срывает с места в вихре музыки и летящих движений.

Я училась несколько лет. Я старательно заучивала все па, и каждый такт этого вальса был отрепетирован мною под бдительным оком приглашённых учителей.

Но то, что я чувствовала тогда, сосредоточенно отсчитывая в уме такты и бдительно следя за тем, чтоб не путались ноги, не идёт ни в какое сравнение с бурей чувств, которая поднимается со дна моей души сейчас.

Я как листок на ветру, взметённый бурным ветром.

И меня кружит, кружит, кружит этот ветер – всё быстрее и быстрей.

Если б меня не держали его руки, я наверное, совсем оторвалась бы от земли.

Я понимаю теперь, почему этот танец хотели запретить.

Потому что это не танец – это воплощённая любовь. В самом простом, самом древнем, самом истинном её значении. Когда не только души, но и тела так близко, что притяжение становится почти невыносимым. Когда уверенным движением нога партнера ступает на шаг ближе, оказываясь меж твоих бальных туфелек, и от этого вторжения в границы твоего целомудрия по ногам бегут толпы мурашек.

Когда, закружив на вытянутой руке, тебя рывком тянут обратно, и ты оказываешься прижатой к его широкой груди на миг. Так мимолётно, что не успеваешь сказать и слова, но достаточно, чтобы ощутить тягучий, мускусный запах мужской кожи. А он на мгновение позволяет себе провести кончиками пальцев по твоей обнажённой руке – от плеча и вниз, и этого никто не заметит, потому что вы поспешно увеличиваете расстояние вновь.

Когда в стремительной круговерти исчезает весь окружающий мир, сливается в потоке пляшущих разноцветных пятен, в брызгах света, в рваных тактах музыки.

Нет, это не танец. Это настоящее безумие.

И мы тонем в нём вместе.

Всё быстрее, быстрее, быстрее..

А потом будто лопается невидимая струна где-то у меня внутри.

Резкая боль в центре лба пронзает насквозь всё тело, сверху донизу.

Я закрываю глаза и останавливаюсь.

Весь мир ещё продолжает кружиться.

А я больше не могу пошевелиться. И теряю сознание, словно меня выключили вдруг, как задувают на ночь свечу.

***

Я поморщилась, когда носа коснулось дуновение прохладного ветра.

Мир больше не кружился, ничего не сверкало и не мельтешило вокруг, сомкнутые плотно веки окружала блаженная темнота.

И я совершенно точно не двигалась, а сидела неподвижно, и мои гудящие ноги в бальных туфельках на тонкой подошве определённо говорили мне большое спасибо.

Но самое чудесное была, конечно же, тишина – а ещё этот невероятный прохладный ночной ветер на моём лице.

- М-м-м… как же хорошо… - простонала я.

- Не могу не согласиться, - проворчал кто-то рядом.

Слишком рядом.

Вот просто можно сказать, над самым моим ухом.

Я распахнула глаза и обнаружила, что вокруг действительно довольно-таки темно. И тихо. Ну да, а как ещё должно быть в ночном парке, причём судя по всему, на приличном удалении от шумного бала в Замке ледяной розы?

Но самое главное открытие заключалось в том, что я с какого-то перепугу обнаружила себя сидящей… нет, не совсем на скамеечке в тенистой аллее под сенью цветущих кустов сирени. Хотя скамеечка под нами определённо была.

А на коленях хозяина бала, Его светлости графа Ричарда Винтерстоуна.

Судя по всему, на бал этому самому графу было наплевать, раз он ушёл так далеко.

На что ему, как можно предположить, не было наплевать – так это на мою скромную персону, сидящую у него на коленях, в самых крепких и надёжных объятиях.

Настолько надёжных, что моя робкая попытка с колен удрать была тут же пресечена на корню.

Глава 28

Глава 28

- Погоди, Лягушонок. Не скачи. Я почти закончил.

- Не заметила, чтобы мы начинали… - ляпнула я в полном смятении, и тут же прикусила язык. Вот же дура ты набитая, Гаяни!

Оставалась маленькая надежда, что граф понял неверно…

- Поверь, если бы мы начали, ты бы заметила, - хмыкнул граф, убивая эту робкую надежду на корню.

а между тем, ощущения во всём теле были более чем странные.

Я поспешно опустила глаза - проверять, точно ли моя одежда ещё на месте, и самое главное, где сейчас находятся руки графа.

Одежда, по счастью, обнаружилась там, где ей и положено быть, а вот руки – не очень.

Правая ладонь Ричарда уверенно покоилась на моём животе, как будто ей там самое место. Его пальцы окутывал голубоватый свет.

Ладонь медленно двинулась выше, я напряглась.

- Что ты делаешь?

- Лечу тебя, глупая. Посиди смирно ещё пару минут, осталось немного.

- Э-э-э… напомни-ка мне, вдруг я упустила этот момент. Магические лекари всегда должны трогать своих пациентов при лечении? Я полагала, это можно и на расстоянии.

- Нет, не всегда, - невозмутимо ответил Ричард и продолжил своё коварное дело.

Вот же… и даже не отпирается!

Меня обуяло нешуточное любопытство.

- И… э-э-э… много ты уже успел вылечить?

- Всё, что ниже, - загадочно ответил лекарь.

Меня бросило в жар.

- Я имел в виду пятки. Твои ноги пострадали от этих орудий пыток, которые ты называешь бальными туфлями, - добавил Ричард и издевательски коварным тоном уточнил: - А ты что подумала?

Я решила не уточнять, что, дабы окончательно не выпадать из образа идеальной невесты благородного происхождения и целомудренного воспитания. В одном Замке с Орвиком и Шианой поживёшь – и прахом оно пойдёт, это воспитание.

Во всяком случае, откуда дети берутся, я знала предельно ясно. И временами даже слышала.

- И давно ты на балах в обмороки падаешь? – как бы между делом спросил Ричард. – Стоять!

Это я снова попыталась сползти с его колен, чтобы избежать допроса.

- Ни разу до этого еще не доводилось, - ответила совершенную правду я.

Ричард нахмурил брови.

- Мне не очень нравится то, что я ощущаю.

- Правда? А я надеялась… - расстроенно