Чудесные рисунки боярышни-актрисы - Василиса Мельницкая

Спускалась Мира без страха. Красибор не мог запереть ее в подвале. То есть, в теории мог, но на практике дом откроет ей путь наружу, в том она не сомневалась. Да и внутри ничего страшного нет, если ничего руками не трогать. Она только посмотрит, поищет зеркало.

«Свет мой, зеркальце, скажи…»

Именно. Как в сказке.

Свет, к слову, вспыхнул сразу, едва Мира ступила на крутую лестницу.

«Я здесь по праву, - повторяла про себя Мира, спускаясь. – Я наследница силы, хранительница Лукоморья. У зла нет власти».

Комната сильно напоминала лабораторию. И, по сути, ею и была. Вдоль стен – шкафы и полки с банками и склянками, с коробками и коробами. Длинный стол посередине, а на нем – лабораторное оборудование. Вытяжка. Запах трав. Книги стопкой.

Вот в книги Мира позже заглянет. А сейчас…

Зеркало нашлось в углу, за шкафом. Оно висело на стене. И внешне походило на обыкновенное зеркало, каким, возможно, и являлось.

«И что ты хотела! – с досадой сказала Мира самой себе. – Ты пока не ведьма, как ты им воспользуешься!»

И все же произнесла вслух:

- Свет мой, зеркальце, скажи…

Поверхность зеркала пошла рябью. Мирино отражение задрожало. Но другого лица там не появилось.

- Ну? – раздался сварливый голос. – Чего сказать-то?

Мира испугалась. Да так, что мурашками покрылась. Не то чтобы она совсем с ведовством не сталкивалась, скорее, наоборот, но вот такого не ожидала. И, главное, знала ведь о «живых» артефактах! К зеркалу Анастасия привязала чью-то душу! Или не она, а Кощей? Он же… некромант.

- Хочу поговорить с Силантием Волковым, - выдохнула Мира.

- Вызываю, - ответило зеркало.

Заиграла музыка. Однообразная, неумелая, будто кто-то разучивал гамму.

- Не отвечает, - сообщило зеркало через пару минут. – Еще чего изволите?

- Нет.

Мира от зеркала отступила, поспешила подняться по ступеням. Красибор ждал ее по ту сторону двери.

- Удачно? – спросил он.

- Нет. Я к избушке пойду. Может, Баюн чем поможет.

- Я провожу, - сказал Красибор.

- Лучше в город поезжай. Спроси там, видел ли кто Владимира.

- Но ведь ночь. Как ты… одна?

- Я не боюсь ни темноты, ни леса.

Одежда у нее удобная. И не юбка это вовсе, а широкие штаны. И обувь. В волосах – гребень, что убережет от дождя. Через плечо – холщевая сумка с альбомом и карандашами. Чудесные рисунки – единственное ведовство, доступное Мире. Вдруг пригодится!

А Красибору она соврала. Мира боялась. Но не темноты, а того, что с Волькой случилось что-то по-настоящему плохое, что она не успеет ему помочь.

Глава 39

Глава тридцать девятая, в которой Любомира находит помощника

До избушки в лесу Мира добралась без приключений. О фонаре она вспомнила, когда освещенные дорожки парка остались позади. Возвращаться не хотелось, и фонарь Мира нарисовала. Сомневалась, получится ли работающий, но зря. Оставалось лишь гадать, кого она обворовала.

Мира утешила себя тем, что фонарь копеечный: маленький, плоский, с линзой и простеньким кристаллом силы. Его вполне хватало, чтобы светить себе под ноги. Она и ведовство попробовала бы, ведь кое-что у нее получалось, но не знала, как сформировать светящийся шарик.

Оскара она пару раз позвала, но он не откликнулся. И правильно, что мальчишке делать в лесу ночью? Тем более, в дождь.

На острове Буяне грохотала гроза. Дождь лил, как из ведра. Море бурлило, штормило. В небе то и дело вспыхивали молнии, выхватывая из темноты могучее Мировое дерево.

И вот какая гроза… поздней осенью? Мира поправила в волосах гребень и побежала к дубу. Увы, как и в прошлый раз, она в этом не преуспела.

И вот о чем думала? Баюн, наверняка, пережидает грозу где-нибудь в уютном сухом уголке. Услышит ли он зов?

- Карл Богданови-и-ич! – крикнула Мира в темноту.

Очередная волна с грохотом обрушилась на берег, заглушая голос хранительницы.

Мира не вымокла только благодаря подарку Лидии Алексеевны. Обычный зонт не спас бы ее от воды. Но кричать, и правда, было бесполезно. Мира вернулась в избушку и достала альбом.

Живых людей в Лукоморье она рисовать не пробовала. То есть, делала наброски Оскара и Наденьки, но те находились в ином обличье. А если вот… Баюна? И не выдергивать его из теплой постели, а хотя бы позвать.

Она слишком поздно сообразила, что зеркало в подвале Анастасии могло соединить ее не только с Кощеем. Но тут уж сама виновата, не проверила.

Баюна Мира нарисовала по памяти. Но то ли ведовство с живой материей не работало, то ли рисунок получился неточным, но чуда не произошло. Тогда Мира стала рисовать очки, что видела на носу Баюна. Если он все же не спит, если заметит исчезновение предмета… из-под носа…

Привратник он, в конце концов, или нет?!

Света, к слову, в избушке хватало. Едва Мира зашла внутрь, как под потолком зажглась лампа. Очень удачно, потому как фонарь приказал долго жить.

С очками получилось, даже не пришлось тщательно прорисовывать детали. Сжимая их в руке, Мира считала до тысячи. Если это не поможет, она откроет путь в Москву, в дом Лидии Алексеевны. А там, через Яра, добьется встречи с Великим Князем. И вернется в Лукоморье с отрядом военных. Пусть прочесывают лес в поисках Владимира!

Сто сорок пять… сто сорок шесть…

Весело будет, если Владимир, ни о чем не подозревая, занимается своими делами в городе. Сидит в каком-нибудь кабаке, пьет пиво со случайными знакомыми.

Триста семьдесят девять…

Нет, он не такой. Он не стал бы, не предупредив.

Четыреста два.

А если дело нарисовалось спешное? Если отправился куда-то с Кощеем? Тот тоже… не дома.

Четыреста тридцать…

Дверь в избушку со стороны Буяна распахнулась с грохотом.

- Вы! – выдохнул Баюн. – Я так и подумал!

Мира протянула ему очки.

- Вы почувствовали, куда переместились очки?

- Скорее, догадался. Оскар мог так пошалить, но он давно спит. А я читал, и… Мировое дерево могло пропустить лишь ведовство хранительницы. Вот я сюда и прибежал. Что случилось?

- Владимир пропал, - сказала Мира. – Здесь его не было?

- Без вас? – удивился Баюн. – Нет, конечно.

- А Кощея… Силантия Марковича как-то вызвать можно? Кажется, он не дома.

- Они вместе пропали?

- Не знаю, - ответила Мира. – Я была у него в