Никогда не отпущу. Месть изменщику - Мария Шарикова

остановилась и сжала руки в кулаки. Прямо перед ней стоял тот, кто выдавал пренебрежение за любовь, а похоть за страсть. Тот, кто обманывал её всегда, каждым словом. В парке, в театре, в постели... Да, в постели. Теперь-то она могла отличить любовь от «супружеского долга». Мэтью Нортвуд во всей красе. Всё такой же привлекательный, как и прежде, теперь в её сердце он вызвал холодную ненависть. А ведь не так давно она безумно его любила! Человек, весь состоящий из обмана и насквозь пронизанный им. Ливи глубоко вздохнула. Она не ожидала встретить его здесь. Но даже и неплохо, что он решил приехать в Бат. Ей теперь было, что ему сказать!

Глава 5

Сельскохозяйственная выставка в Бате собрала огромные толпы народу. Мэтью не ожидал, что такое количество людей интересуется этой темой, более того, он встретил там знакомых, которые неожиданно спокойно реагировали на него, пожимали руки и заговаривали с ним, будто забыли недавний скандал. Возможно, этому способствовала расслабленная обстановка в Бате, летний зной или некоторая неофициальность происходящего, но Мэтт наконец немного воспрял, снова почувствовав себя членом общества. Разговоры тут велись о сельском хозяйстве, и, возможно, Мэтью казался собеседникам не привычным балаболом, а более серьезным человеком, раз он интересуется подобными вещами.

На третий день он явился к герцогу Трентону засвидетельствовать свое почтение, решив, что скрываться глупо, да и не удастся не столкнуться в Бате с собственным семейством.

Тайлор принял его достаточно доброжелательно. Он даже поднялся на ноги, когда Мэтт вошёл в гостиную, а его бровь была приподнята, будто в появление шурина он увидел нечто веселое.

- Ваша супруга решила посмотреть на море и отправилась на побережье, - сказал он после приветствий.

Мэтт вспыхнул, но только кивнул. Ему казалось, что какая-то фея махнула палочкой, и все забыли и о скандале, и о дуэли, и о смерти Филиппа, и только он сам помнит об этом, с трудом встраиваясь в этот когда-то привычный мир, где к нему относятся с уважением, подают руку и не забывают пригласить в гости.

- Я слышал, вы прибыли на выставку и остановились в Бат-Хотэл. Это плохая затея, Нортвуд. Я просил бы вас переехать в этот дом. Он достаточно велик, чтобы вместить вас.

Мэтью удивлённо уставился на него, ни в силах выговорить ни слова.

- Лишние слухи нам не нужны, - поймав его взгляд, пояснил Тайлор, - вы обязаны жить со своей семьей, и я предлагаю вам перевезти сюда свои вещи, либо снять отдельный дом для Оливии и Глории.

Одна только мысль, что он останется где-то наедине с Оливией, вызывала у Мэтта такой ужас, что он незамедлительно согласился переехать в дом герцога и даже послал слуг за своими вещами. Ему выделили большую комнату во втором этаже, и вскоре он, недавно ещё изгой, оказался не только членом высшего общества, но и членом собственной семьи. Грейс приветствовала его с улыбкой, будто ничего не произошло. Он не знал, как вести себя с ней, но воспитание не позволило ему быть невежливым с дамой, и слово за слово сложилась беседа, из которой он узнал, что Глория сейчас играет с детьми Грейс, и что они подружились, чему она очень рада. Мэтью к своему стыду забыл про Глорию, которая казалась ему каким-то неудобным приложением к Оливии, и теперь попытался хоть что-то выдавить из себя, что показало бы его интерес к собственной дочери.

Отзвуки старого мира и его изгнанничества прозвучали сразу после семейного ужина где кроме Тайлора и Грейс присутствовали какие-то гости. Мэтт старался держаться как ни в чём ни бывало, и все тоже держались так, будто ничего не произошло. Грейс была очень предупредительна и постоянно кидала на него взгляды, чтобы не дай Боже он не натворил чего-нибудь неприличного. Но Мэтью постепенно возрождался, принимая, что общество и его семья предпочитают закрыть глаза на его грехи. К концу ужина он уже достаточно спокойно общался со всеми, и чувствовал себя частью семьи герцогов Трентонов, понимая, что так просто герцог его в обиду не даст. А того, кого принимает и привечает герцог Трентон, общество не может отторгать.

Когда гости разъехались, а утомленная долгим днём и ужином Грейс поднялась к себе, Тайлор пригласил Мэтью выпить бокал вина или чего покрепче.

Они сидели на открытой веранде, в саду стрекотали цикады, и было что-то невозможное в этой идиллической картине.

- Я бы настоятельно не советовал вам забывать о том, что приключилось с вами в Лондоне, - проговорил герцог, рассматривая бокал на свету.

Мэтт вздрогнул. Прошлое ворвалось в его уже умиротворенное сознание, и он весь подобрался, будто ожидал, что Тайлор встанет и вышвырнет его из приличного общества, как когда-то вышвырнул из дома в Лондоне.

- Я не забываю,ваша светлость - горько усмехнулся Мэтью. - Такое невозможно забыть...

Тайлор помолчал.

- К чему я это всё говорю. Скоро приедет Оливия, и вы окажетесь в неприятной ситуации. Если хотите наладить с ней отношения, я не буду возражать. Но если моя сестра не пожелает иметь с вами ничего общего, я её пойму. И, уверен, что вы тоже её поймёте.

Думать об Оливии было слишком больно, и Мэтт старался гнать прочь любые мысли о ней. Вряд ли она пожелает даже сидеть с ним за одним столом. Ему не хотелось заставлять её общаться с ним, и он решил как можно скорее уехать обратно в поместье, чтобы прекратить этот ад. Оливия со дня на день явится в Бат, и им придётся изображать счастливую пару в глазах знакомых. Подобной пытки Мэтт долго не выдержит.

- Я не планирую оставаться в Бате более недели,ваша светлость, - произнёс он, поджав губы, - и постараюсь держаться подальше от Оливии.

Тейлор кивнул.

- Хорошо, Нортвуд, рад, что мы понимаем друг друга...

Оливию Мэтью увидел на следующий день. Он как раз спускался в холл, чтобы отправиться на выставку и послушать выступление известного ученого, когда она вошла в двери, вся сияя в ярком солнечном свете. Слуга побежал предупредить Тайлора о приезде его сестры, а сама Оливия сняла шляпку, отдавая ее лакею, и подняла голову, приглядываясь. Мэтт замер, с трудом вспоминая как дышать. Оливия казалась ему ангелом, спустившимся с небес к его ногам. Он почувствовал себя грешным и недостойным стоять рядом с нею, будто все, что он совершил в жизни, свалилось ему на плечи и