Звёздный Дождь - Наталия Романова

Прошло несколько месяцев, по ощущениям – половина жизни.

– Спасибо, – сглотнула я слюну.

Аппетит давал о себе знать. Решила не строить из себя невесть кого, в конце концов, со мной находился мужчина, которого я не только бесконечно любила, но и человек, рядом с которым я росла…

Костик, если не мой лучший друг, то лучший друг моего брата. Он всегда мог прийти на помощь, протянуть руку, подхватить, вынести, выдернуть, если вдруг казалось, что небо падает на землю.

Может быть, как мужчине я не могла доверять Костику, но как человеку – всегда.

Насытилась я почти быстро. Примерно через полчаса беспрерывного поедания всего, что попадало в рот.

Маленький, прости бестолковую маму. Обещаю, с этого момента буду строго следить за своим питанием. Не голодать, не переедать, помнить про режим, диету… вот только доем сочную дольку арбуза, и ещё одну, и ещё…

– Вкусно? – отвлёк меня улыбающийся голос Костика.

Может ли голос улыбаться? Естественно, если знаешь все оттенки интонаций и выражения лица. Не нужно поднимать взгляд, чтобы знать, что Костик смотрел на меня, чуть прикрыв веки, отчего длинные ресницы подрагивали, губы растянулись счастливой в улыбке, а в уголках глаз собрались морщинки – такие симпатичные, родные, любимые.

Я вытерла руки и лицо влажной салфеткой, посмотрела на Костика, обратив внимание на чуть раскрасневшиеся щёки.

Волнуется?..

Он кашлянул, поднялся немного неуклюже, что было совершенно не похоже на Зерваса Константиноса, всегда двигающегося плавно, ловко, в каждом движении которого чувствовалась сила.

– Пелагея, – сказал он хрипло, вынудив мелко заморгать.

Не нравился мне этот официальный тон.

Собирается сообщить, что мы не можем быть вместе? Спасибо, я в курсе. Секрет Полишинеля на то и секрет Полишинеля, что все всё знают.

– Поля…

– Ой, сядь, – потянула я за рукав рубашки Костика. – Знаю я, что мы не можем быть вместе. Ты грек, я – казачка. Диаспора, законы, традиции, всё остальное. Я рядом с вами всю жизнь прожила, не утруждайся объяснениями. С ребёнком общаться позволю, не переживай, если захочешь официально участвовать в воспитании – пожалуйста. Материальных претензий не имею, во всяком случае пока, сам понимаешь, жизнь непредсказуемая штука… вдруг я лишусь трудоспособности, например. Все соглашения, документы составим юридически, на берегу, чтобы…

– Полюшка, тебе говорили когда-нибудь, что ты совершенно невыносима? – перебил меня Костик, сверля взглядом. – Не перебивай! Поля, согласна ли ты выйти за меня замуж?

Он встал на одно колено, каким-то киношным движением. Жестом фокусника выудил из кармана брюк коробочку, похожую на ювелирную от знаменитого французского бренда.

– Согласна, – самонадеянно ответил за меня Костик, достал кольцо и надел мне на палец, пока я моргала, как сова, освещённая светом тысячи фур. – Ты и сама поймёшь, когда придёшь в себя – это реплика с Валдберис, – прокрутил он кольцо вокруг моего пальца. – Здесь продаются Русские самоцветы, Якутские бриллианты, но, если дама хочет Картье – она получит Картье. Организовать доставку оригинала меньше чем за сутки, увы, невозможно, но скоро на этом пальчике будет оригинал.

Я кивнула, как китайский болванчик, смотря на подделку, не такую и плохую, кстати, и ужасно медленно приходила в себя.

– Предвосхищая вопросы, отвечаю. Проблем у тебя с Петриди не будет, переживать не о чем, если бы не гормоны, накрывшие тебя вчера с головой, ты бы сама это поняла. С моими родителями – обязательно. Скорее всего, они не придут на свадьбу и будут игнорировать нас, как ячейку общества, примерно полгода, после сменят гнев на милость.

– А у тебя? – спросила я то, что крутилось в голове в первую очередь, после слов о проблемах с Фёдором.

У меня не будет, но есть Костик. Не хотелось создать ему проблемы.

Контракт на жилой комплекс висел на волоске, зависел от суда со «Свежей линией», который можно проиграть, если Фёдор сочтёт нужным надавить на несговорчивого сына греческой диаспоры по просьбе крёстной матери.

– А я, Полюшка, как и ты, верю в грамотно составленные юридические документы, и только потом в сказки, фей и единорогов, – развёл он руками. – Брачным контрактом займёмся завтра, очевидно, что без пары-другой предварительных подписей ты в ЗАГС не пойдёшь, – уверенно кивнул он. – А пока у меня есть планы получше, – с этими словами Костас поднял меня и уверенно понёс в сторону кровати…

Обещание грамотно составленных юридических документов после осьминогов с водорослями хидзики и огурцами удивительным образом настраивали на романтический лад.

Возбуждали.

Глава 26

Домой мы возвращались после пары дней на море, которые определённо пошли мне на пользу. Меня перестало тошнить от всего на свете, голова больше не кружилась, в целом я чувствовала себя отлично.

Ещё выспалась и успокоилась.

Работа шла своим чередом. Объекты не простаивали, бригады трудились в полную силу, прораб в Ессентуках радовал производительностью, на побережье всё шло по плану, без задержек и проволочек.

Удивительным образом, не иначе чудом, оказалось, что за несколько дней моего отсутствия небо не свалилось на землю. Фирма не обанкротилась. Катерина отлично справлялась со своими обязанностями. У отца нашёлся порох в пороховницах.

Естественно, меня беспокоила реакция Зервасов, наша предстоящая встреча, которая была неизбежна, но сильно переживать из-за этого не выходило.

Потому что я была… беспардонно счастлива.

Счастливая я была.

Случилось то, чего не могло произойти никогда в жизни. Я выходила замуж за Костика – любовь всей моей жизни. И пусть на моём пальце красовалась подделка на Картье, наши отношения точно не были фальшивкой.

Это чувствовалось в каждом движении воздуха, в жесте, взгляде, фразе. Во всём.

Доехали быстро, обошлось без пробок. Костик припарковался у серой пятиэтажки – наследия страны, которую я не знала, – вышел, подал мне руку.

Я не сразу сообразила, зачем, но выскочила, вдохнув тёплый воздух после прохлады от кондиционера.

– Паспорт с собой? – буднично поинтересовался Костя, показывая на двери единственного в нашем городе ЗАГСа.

– Да, – кивнула я, и не думая отказываться.

В государственном учреждении мы встретили не кого-нибудь, а самое, что ни на есть, официальное лицо, и двоюродную тётку Костика по совместительству.

Она не уставала тяжело вздыхать, осуждающе смотреть на племянника, пока тот невозмутимо заполнял заявление на заключение брака.

Надо же было так опозорить уважаемый род, как земля таких носит, как вынести эдакий удар уважаемым людям – было написано бегущей строкой на моложавом лице уважаемой матроны.

– Справочку принесли, Пелагея Николаевна? – якобы участливо посмотрела на меня тётушка.

– Какую? – нахмурилась я непонимающе.

– О своём