Фиктивный бывший и кот в придачу - Анна Варшевская

Потому что первая, с кем я сталкиваюсь взглядом, залетев в отделение вперед Князева - Валерия, та медсестра, которая уже однажды угрожала мне проблемами, если я продолжу изображать перед хирургом «корову или овцу» и строить ему глазки.

Та медсестра, которую я заметила в окне отделения, когда Роман не давал мне уйти на спортплощадке. И сейчас Валерия встречает меня таким взглядом, словно собирается посыпать солью землю, по которой я хожу.

Я делаю вид, что не замечаю ни ее испепеляющего взгляда, ни того, как она тут же склоняется к уху другой медсестры, что-то нашептывая. Работы много, день только начался, и мне не до чужих взглядов и пересудов. Но внутри все равно свербит - как бывает, когда спинным мозгом чуешь, что неприятности где-то совсем рядом.

Все проясняется через час.

- Иванова! - подзывает меня старшая медсестра с холодной интонацией, от которой все внутри съеживается. - Срочно принеси чистое постельное в четвертую палату, туда сейчас пациента переведут.

- Конечно, - киваю, отправляясь за бельем.

Но когда открываю дверь палаты, сердце уходит в пятки.

На полу прямо у кровати мутная лужа. На мокрой простыне валяется небрежно брошенное одеяло. Все выглядит так, как будто я не убрала за смену, хотя я точно помню: эту палату проверяла перед началом дежурства.

Понимаю, что кто-то специально «устроил» бардак, и уже собираюсь бежать за тряпкой, когда слышу за спиной нарочито громкий голос Валерии:

- Вот так санитарки у нас работают! Утром только смена началась, а уже как после торнадо!

Она с довольной ухмылкой стоит в дверях вместе с Маргаритой Сергеевной. Старшая медсестра оглядывает палату с прищуром. Валерия довольно приподнимает брови, с превосходством глядя на меня.

- Ой, девоньки, мне бы обезболивающее… - в этот момент к нам заглядывает бабушка, которую я смутно помню, вроде в соседней палате лежит.

- Алевтина Анатольевна, вы зачем встали? - старшая медсестра строго смотрит на нее. - Идите к себе! Сейчас я разберусь и подойду! Агата! В чем дело, не хочешь объяснить?!

Я уже открываю рот, бабушка, продолжающая стоять здесь же и держаться за косяк, качает головой.

- А чего ты ругаесся, чего ругаесся? - приговаривает укоризненно. - Это ж не девочка нагадила! - качает головой. - Это вот эта высокая медсестричка минут десять назад тут разливала что-то! Бормотала что-то, вроде как «исправить надо» и «выскочка»… Мне больно было, так я и вышла, посмотреть кого-никого, чтоб укол попросить…

Воздух в палате мгновенно сгущается.

Маргарита медленно переводит взгляд на Валерию, чья улыбка тут же гаснет.

- Валерия? - голос у старшей медсестры ледяной и гремит почти как бикс с инструментами. - Вы хотите что-нибудь объяснить?

- Я…. я зашла, увидела… - лепечет та, а я мысленно благодарю бабушку и прикусываю губу, чтобы не заулыбаться слишком уж радостно.

- Вижу, вам заняться нечем, Валерия, раз тратите время на проверку палат? - спокойно говорит Маргарита Сергеевна. - Идите в приемный покой, на вас сегодня процедурная и перевязки, ясно?

- Да… - Валерия бросает на меня ненавидящий взгляд и поспешно выходит.

- Алевтина Анатольевна, спасибо вам, и идите к себе, хорошо? Не надо ходить по коридору! Я сейчас, - старшая кивает пациентке, снова поворачивается ко мне. - Не думай, что я не вижу, как ты стараешься, - говорит вдруг устало и тихо. - Все в порядке. Давай, убирай тут, и не принимай все близко к сердцу. В нашей работе это не помогает. Помогает только терпение. И крепкая спина.

- Спасибо, - отвечаю негромко и киваю.

Уборка много времени не занимает, а остальное дежурство я стараюсь держаться подальше от перевязочной. Вот не хватало мне только разборок и ревности! И так перед Сергеем дико неудобно, что хирург на него наехал!

Черте что…. Князев ревнует меня, Князева ко мне ревнует Валерия… не хватает только мне его к кому-нибудь ревновать, и будет полная гармония, блин!

Невовремя вспоминаю Ульяну, которую видела когда-то в пекарне вместе с мужчиной и морщусь. Еще одна «подруга детства». Нет, хватит с меня всех этих проблем!

К счастью, хирург видимо очень занят всю смену, и мы с ним ни разу не пересекаемся. Закончив работу, выползаю на свежий воздух, думая только о том, что сейчас доеду домой и упаду спать, но и этого мне спокойно сделать не дают!

- Дочь! - уже на выходе с территории больницы меня догоняет папа. - Давай поговорим!

- О чем нам с тобой разговаривать? - приостанавливаюсь, глядя на него.

- Так, ну ты, дочь, за языком-то следи, - отец хмурится. - Если бы не я, ты…

- Что «я», пап? - перебиваю его. - Не устроилась бы администратором и санитаркой? На одну из самых грязных и тяжелых работ в больнице? При вечной нехватке среднего и младшего медперсонала? Или что, если бы «не ты», - ядовито показываю пальцами кавычки в воздухе, - я бы, может быть, не потеряла пять лет в университете, на специальности, куда не хотела идти?

- У тебя прекрасная специальность, - возмущается папа. - Психология - это отлично…

- А я и не спорю, - устало качаю головой. - Только это совершенно не та специальность, которую я хотела. И не то, чем мечтала заниматься. Но знаешь, пап, - смотрю на него, слегка развожу руками, - я не обвиняю ни тебя, ни маму. В последнее время это стало так модно, валить все на родителей. Так вот, ни в коем случае. Я сама виновата! Что не проявила характер! Не настояла! Не была достаточно твердой в том, чтобы следовать своим желаниям, а не вашим! Ответственность целиком и полностью лежит на мне! Вот только, пап, я хочу, чтобы ты меня услышал и понял, а заодно и передал маме!

Делаю глубокий вдох, глядя отцу прямо в глаза.

- Я люблю тебя, - говорю твердо и спокойно. - И маму тоже люблю. Вы мои родители, вы сделали для меня все возможное, пока я росла, дали мне любовь и заботу, и этот факт ничто не изменит. Но я отказываюсь дальше жить по вашей указке. Отказываюсь, папа! - перевожу дыхание, глядя на папу, который стоит в явном замешательстве.

- Но, Агат…

- Вам, может быть, и хочется оградить меня от всего плохого, - продолжаю, покачав головой. - Но, во-первых, это