Мачо для стервы - Татьяна Романская

течение пяти долгих секунд, как болванчик, потеряв дар речи. Затем, под влиянием импульса, я притягиваю брата к себе и обнимаю. Очень сдержанно, конечно. Ничего лишнего, потому что я слишком крутой, а он... ну, он Игорь. Мы разговариваем еще несколько минут, пока все расходятся, и я соглашаюсь на более подробную беседу с ним позже, в тот же день. Она будет изнурительной, но, по крайней мере, я знаю, что он на моей стороне.

Наконец Игорь уходит.

В комнате остаемся только мы с Яной.

Наши взгляды встречаются. Потом она бежит навстречу и обнимает меня, радостная и взволнованная. Все говорит о том, что эти объятия — от восторга, и нет причин полагать, что это нечто большее, но я прижимаюсь к ней слишком долго, вдыхаю ее сладкий запах. Мы отрываемся друг от друга одновременно, и даже несмотря на волнение этого дня, я отмечаю, что никогда не чувствовал такой пустоты, как в тот момент, когда она выпутывается из моих объятий.

— Мы сделали это! — я чувствую себя неловко, словно не знаю, куда деть руки. Я засовываю их в карманы, кажется, помогает.

Она поправляет меня.

— Ты сделал это.

— Нет. Без тебя я бы не справился.

— Ладно, тут ты прав, — она хихикает. — Спасибо. Я ценю благодарность.

— Не за что.

Мне очень хочется сказать что-нибудь еще. Что-то волшебное. Что-то, что превратило бы ситуацию между нами в понятную и очевидную, потому что стоять так близко Яне и не иметь возможности ее получить? Это худшее, что я мог бы себе представить.

— О! Чуть не забыла, — вдруг говорит она, роясь в сумочке. Она достает что-то в черной деревянной рамке и протягивает мне. — У меня для тебя подарок.

Я опускаю взгляд на фотографию. Улыбка вспыхивает на моем лице, когда я встречаюсь взглядом с большими карими глазами Милы, вижу ее мягкие кудри. Это та самая фотография, которую я видел в телефоне Яны. Тот кадр, который она сделала на семейном празднике, а затем отправила на неизвестный номер.

— Я скинула его на печать, — объясняет она теперь. — Ты отправляешь им изображение, которое хочешь напечатать, а потом они доставляют тебе фотографию в рамке. Намного проще, чем искать цветной принтер в отеле.

А я-то сразу решил, что она шпионит. Я тупица.

— Почему ты мне не сказала?

Ее улыбка мягкая и застенчивая.

— Я хотела, чтобы это был сюрприз.

— Мне нравится. Очень.

Ее улыбка становится более уверенной.

— Я так рада. Она выглядела такой красивой в нарядном платье, и ты явно обожаешь ее. Я не видела ни одной ее фотографии в твоей квартире. Так что...

Она сглатывает, и я замечаю, что ее лицо краснеет, как всегда бывает, когда она нервничает или возбуждена.

— А еще мне нужно тебе кое-что сказать, — опустив глаза, она продолжает. — Ты был прав, когда подозревал меня. Я тебя обманывала.

Мои плечи напрягаются. Я не мог расслышать ее правильно.

— Продолжай.

Ее дыхание сбивается, когда она продолжает

— Я... я заставила тебя поверить, что мне нужна сделка отца с твоим братом. Что я искала встречи именно по этой причине. Но нет, моя мечта была другой.

— Так какая же у тебя мечта?

— Ты, — слово звучит мягко, но уверенно, и я хочу, чтобы оно означало то, что я думаю, но уверенности нет.

— Я не понимаю.

— Ты, Матвей. Я просто хотела тебя, — теперь невозможно ее не понять, и все внутри меня взрывается от яркой, пленительной эйфории. К черту принципы. Я притягиваю Яну к себе, мои губы жадно находят ее рот. Поцелуй получает вкус кофе, мятной жвачки и облегчения.

Я никогда не перестану ее целовать. Мне вообще не следовало останавливаться.

Но прежде чем мы слишком увлекаемся, она вырывается из моей хватки. И надо же было ей вспомнить, что мы находимся в конференц-зале моего офиса и что не все препятствия между нами устранены.

— Матвей, — она проводит пальцами по губам, а затем стоически опускает руку на бок. — Не хочу, чтобы все стало еще сложнее, когда я уеду.

— Знаю, — я провожу ладонями по ее рукам, ищу ее глаза своими. — Но у тебя есть возможность остаться. Разве ты не замечаешь ее? — я так хочу, чтобы она поняла сама, чтобы вариант оказался реальностью, а не моей глупой фантазией.

Она морщит лоб, и проходит еще немного времени, прежде чем в ее глазах загорается понимание.

— Твоя компания.

Да. Именно. Моя компания.

— Мне нужен кто-то, кто возглавит новый отдел. Это будет высокая руководящая должность, работа рядом со мной. У вас будет целая команда. Это будет не то же самое, что руководить компанией, но ты все равно сможешь воплощать свои идеи в жизнь.

— Ты отдашь должность мне? — неуверенно спрашивает Яна.

— Отдать должность тебе? Я создал ее для тебя. Описание вакансии соответствует твоему резюме. Зарплата обсуждаема, но...

Она перебивает меня, снова прыгая в мои объятия.

— Я люблю тебя!

Я моргаю, пораженный как заявлением, так и ее внезапным движением. Мне нужна лишь секунда, чтобы взять себя в руки. Обхватив ее за талию, я крепче прижимаю Яну к себе.

— Это да?

— Это да. А еще я люблю тебя.

Она любит меня. Она любит меня! Каждая клеточка моего тела поет от этой простой фразы.

Я чуть отстраняюсь назад, чтобы изучить ее лицо, выявить ложь, и не нахожу ничего, кроме искренности.

— Ты ведь на самом деле любишь меня, правда?

Она кивает. Затем она повторяет свое признание снова, потому что понимает, что мне нужно слышать эти слова чаще, пока их не дойдет до меня в полной мере.

И когда это происходит, мне остается сказать только одно:

— Я тоже люблю тебя.

ЭПИЛОГ

— Нам нужно завести собаку, — Яна уже третий раз за последние несколько дней поднимает эту тему. Я начинаю думать, что она говорит серьезно.

Высунув голову из ванной, я убираю изо рта мешающую говорить зубную щетку.

— Мы не можем завести собаку, — выдаю я, но получается какая-то неразборчивая путаница, поскольку весь рот у меня в зубной пасте.

— Что?

Я поднимаю палец, чтобы она дала мне минуту, затем исчезаю прополоскать рот, после чего возвращаюсь, чтобы встать в дверном проеме.

— Мы не можем завести собаку.

Она поднимает глаза от справочника сотрудника, который читала все утро, пока я собирался на работу.

— Почему?

Есть тысяча причин, но их не так легко вспомнить, когда я нахожусь в одной комнате с Яной. Особенно когда на ней всего лишь одна из тех футболок, в которых