Фиеста в Кала Фуэрте - Розамунда Пилчер

Теперь же Агнесса сказала:

— Почему ты так рано вернулась? Я думала, вы пойдете измерять полы.

Синие глаза Селины на раскрасневшемся от быстрого подъема по лестнице лице ярко сверкали. Агнесса нахмурилась.

— Что-то случилось?

Селина шагнула вперед, положила на разделявший их стол книгу и, глядя няне прямо в глаза, сказала:

— Ты когда-нибудь видела этого человека?

Агнесса посмотрела на книгу. Ее реакция превзошла все ожидания. Тихонько ойкнув, она выронила ложку и плюхнулась на выкрашенную в голубой цвет табуретку. Селина испугалась, как бы у старушки не начался сердечный приступ. Тем не менее, перегнувшись через стол, она спросила:

— Ну что скажешь?

— Уф! — еле перевела дух Агнесса. — Как ты меня напугала!

Но Селина была безжалостна.

— Признайся, ты ведь видишь его не в первый раз!

— Ох, Селина... где же ты... Как ты узнала... Когда...

Ни одной фразы она не могла договорить до конца. Селина пододвинула к себе табурет и села напротив няни, не сводя с нее глаз.

— Это мой отец, да? — Агнесса, казалось, вот-вот расплачется. — Джордж Даер? Так его звали?

Агнесса наконец взяла себя в руки.

— Нет, — сказала она. — Не так.

— А как? — не сдавалась Селина.

— Его звали Джерри... Джерри Даусон.

— Джерри Даусон. Д.Д. Те же инициалы. То же лицо. Это псевдоним. Ну конечно, псевдоним!

— Но... Селина, твой отец убит.

— Когда?

— Сразу после дня Д. После вторжения во Францию.

— А откуда мы знаем, что он убит? Были свидетели? Он скончался у кого-то на руках? Мы уверены, что он умер?

Агнесса облизала губы.

— Он пропал без вести. Скорее всего, убит.

Померкшая было надежда снова вспыхнула.

— Стало быть, мы не знаем.

— Мы ждали три года. Бабушке сообщили, что он убит. Бабушке, потому что Гарриет... ты знаешь... умерла при родах.

— Какие-нибудь родственники у отца были?

— Мы никого не знали. Это, кстати, не нравилось бабушке. Она говорила, что у него нет корней. Гарриет познакомилась с ним на вечеринке; толком он никогда не был представлен, а бабушка считала это дурным тоном.

— Агнесса, побойся Бога: ведь шла война! Целых пять лет. Может, ты скажешь, что бабушка этого не заметила?

— Возможно, заметила, но у нее были свои понятия о жизни и строгие правила, которых она твердо придерживалась. Не вижу в этом ничего дурного.

— Ладно, неважно. Моя мать в него влюбилась.

— По уши, — вставила Агнесса.

— И они поженились.

— Без согласия миссис Брюс.

— Она простила маму?

— О да, злопамятностью твоя бабушка не отличалась. Кроме того, Гарриет вернулась домой. Твоего отца отправили... тогда говорили «куда-то в Англию», но на самом деле — во Францию... Вскоре он был убит. Мы так больше его и не увидели.

— Значит, они были женаты...

— Три недели. — Агнесса проглотила застрявший в горле комок. — Но медовый месяц все-таки провели.

— И мама успела забеременеть, — сказала Селина.

Агнесса с ужасом уставилась на свою воспитанницу. Такого она от нее не ждала: по мнению старушки, Селина и представления не должна была иметь о подобных вещах.

— Мм... да.

Осторожно пододвинув к себе книжку, Агнесса всмотрелась в темные глаза, в которых сверкали насмешливые огоньки. Да, глаза у него были карие. Джерри Даусон. Неужели это он? Очень уж похож... Вполне мог бы сейчас быть таким, если б его не убили. Молодым и красивым.

Прошлое всплыло в памяти Агнессы, и далеко не все в нем было так уж плохо. С появлением Джерри Гарриет неожиданно изменилась — стала веселой и жизнерадостной. С Агнессой Джерри шутливо заигрывал и, когда никто не видел, украдкой совал в карман фунтовую бумажку. Возможно, ей и следовало бы обидеться, но все это выглядело действительно милой шуткой. Притом тогда, когда жизнь к шуткам никак не располагала. Сквозь заселенный женщинами дом, как ураган, промчался мужчина. Одна только миссис Брюс устояла перед его обаянием.

— Никчемный человек, — говорила она. — С первого взгляда видно. Ну что он из себя представляет? Снять мундир — и останется красивый бездельник. Ни малейшего чувства ответственности. Ни малейшего желания думать о будущем. Какую жизнь он может предложить Гарриет?

Конечно, миссис Брюс ревновала дочь. Она любила управлять чужими жизнями, учить других, как себя вести, на что расходовать деньги. И мужа дочери хотела найти сама. Но Джерри Даусон, при всем своем обаянии, обладал сильным характером и не желал никому подчиняться: из схватки с миссис Брюс он вышел победителем.

Однажды, уже после его гибели и смерти Гарриет, у которой пропала охота жить, миссис Брюс сказала Агнессе:

— Нужно поменять ребенку фамилию. Селина должна быть Брюс, а не Даусон — тут нет никаких сомнений. Я уже говорила с мистером Артурстоуном.

Агнесса так не считала, но она никогда не противоречила миссис Брюс.

— Да, мадам, — сказала она.

— И я хочу, чтобы она росла, ничего не зная о своем отце. Иначе это плохо кончится — у нее разовьются какие-нибудь комплексы. Я тебе доверяю, Агнесса, смотри, не подведи.

Девочка сидела у бабушки на коленях; миссис Брюс подняла глаза; взгляды двух женщин скрестились над кудрявой головкой ребенка.

Помолчав, Агнесса повторила:

— Да, мадам.

И получила в ответ холодную улыбку. Потом миссис Брюс передала внучку няне.

— Теперь мне гораздо легче, — сказала она. — Спасибо, Агнесса.

— Ты ведь тоже считаешь, что это мой отец, да? — спросила Селина.

— По совести говоря, не уверена.

— Почему ты никогда не называла его имени?

— Я обещала бабушке молчать. И вот сейчас нарушила обещание.

— У тебя не было выбора.

— А ты-то откуда знаешь, как он выглядел? — вдруг осенило Агнессу.

— Несколько лет назад я нашла его фотографию. И никому не сказала ни слова.

— Надеюсь, ты не собираешься... ничего предпринимать? — Голос Агнессы задрожал при одной мысли, что Селина способна на такое.

— Я бы хотела его найти, — сказала Селина.

— Зачем? Даже если это твой отец.

— Что он мой отец, я не сомневаюсь. Просто уверена. Все говорит за это. Все, что ты мне рассказала. Каждое твое слово...

— А почему тогда он после войны не вернулся к Гарриет?