Не открывайте глаза, профессор! - Лея Болейн

Ознакомительный фрагментмне стоило подумать, стоило попытаться вывернуться. Но в какой-то момент желание, моё собственное желание, стало нестерпимым, и я сама обхватила ногами его бёдра, не давая отстраниться, боясь и одновременно всем телом, всей душой, всей своей сущностью предвкушая первую в жизни разрядку. Это было слишком, слишком походило на наведённый морок, но в тот момент сопротивляться мороку я была не в силах. Когда горячая струя мужского семени с легким толчком очутилась внутри моего тела, я лишь благодарно всхлипнула, уносясь в свою персональную Счастливую юдоль. Голова беспомощно ёрзала по земле. Нас двоих, связанных немыслимой тягой, потряхивала общая мучительная восхительная судорога, он всё ещё оставался во мне, я почувствовала, как Мортенгейн сдавливает зубы на моем предплечье и потянулась за поцелуем. Жарко выдохнула ему в рот, наслаждаясь тёплой распирающей тяжестью внизу живота, вкусом его слюны. Пальцы пробежались по лопаткам, по пояснице — мне отчаянно захотелось его потрогать. Попробовать его — везде, всего.

— Я тебя найду, маленькая беспечная человечка, — задыхаясь, прошептал профессор Мортенгейн. — Ты же из Храма наук? Непременно найду. Хочу смотреть в твои глаза, когда ты снова будешь стонать подо мной. Хочу рассмотреть тебя всю.

Я положила руку на его член, влажный от моей крови… и не только крови. Сделала несколько движений вверх и вниз…

…протрезвление накатило резко, словно мне на голову вылили ведро ледяной воды. Холодная и влажная листва, на которой мы лежим, профессор-дуплиш и глупая адептка третьего курса — мокрые, перепачканные. Я моментально разжала руку, тело разом ослабело.

Выхухоль небесная, что только что произошло?!

— Хочу видеть, как мой член растягивает твой рот, какое у тебя лицо, когда ты кончаешь, раз за разом, снова и снова… — продолжал шептать Мортенгейн, прижимаясь ко мне.

— Примерно такое же, как у гарпии, козёл вы похотливый! — взвыла я. — Не найдёте и не увидите, ещё чего! Будьте вы прокляты!

Профессор хмыкнул, снова попытался коснуться губами моей щеки, но я протестующе замотала головой, силясь подняться, голые ступни и ладони скользили по влажной листве и траве. Какой стыд, мерзость какая, гадость какая!

Сперма текла по внутренней стороне бедра, я чувствовала это, и меня передёргивало от отвращения.

— Люблю таких… живых. Строптивых. Вздорных. Они слаще безвольных амёб. Ты прелесть, девочка.

Я потянулась к его лицу и вцепилась зубами в колючую щёку. Вместо того, чтобы ойкнуть, Мортенгейн застонал и впился в мои губы. А потом вдруг приподнялся и с неожиданной силой отшвырнул меня так, что я ударилась о какое-то тонкое чахлое деревцо, кажется, сломав ствол. Так что ойкнула уже я — сначала от боли, потом — от страха. Вместо профессора прямо передо мной стоял огромный чёрный волк с запёкшейся кровавой коркой на глазах. Он шумно втянул носом воздух, оскалился, сделал пару шагов ко мне, заставляя меня вжаться в землю — и внезапно могучим прыжком нырнул в заросли каких-то кустов.

Я сидела неподвижно ещё какое-то время, потом кое-как поднялась и устало уткнулась лбом в шершавый древесный ствол.

Глава 3

Тихо подвывая про себя, я кое-как проскользнула в свою комнатёнку при Храме, благодаря всех богов тёмного горизонта, что Аглана, моя соседка, на пару дней уехала проведать захворавшую мать. Каково мне было бы сейчас смотреть ей в глаза?! Кому бы то ни было…

Пробралась кое-как мимо дремлющей охраны, стягивая заледеневшими ладонями порванное на груди платье.

Закрыв за собой дверь, я еще и кроватью её перегородила — для надёжности. И окна зашторила. Хотя о какой надёжности может идти речь?! Если проклятый дуплиш захочет меня найти, кровать ему не помеха…

Матильда, ты окончательно сошла с ума!

Прежде всего я юркнула в душевой закуток — крошечное тесное помещение, где можно было потянуть за металлический рычажок и несколько минут постоять под потоками тёплой воды. Будущим целителям полагалось держать тело в чистоте, а ближайшая речка находилась в паре миль от Храма Науки, не набегаешься. Потом я завернулась в домашний халат и принялась трудиться над испорченным платьем: бытовую магию, в отличие от целительской, я освоила очень даже прилично. Разорванный корсаж удалось восстановить почти идеально, но что делать с юбкой? Оторванный кусок — надеюсь, он слетел с глаз профессора во время оборота — останется оторванным… Пришлось немного укоротить юбку в целом.

Будь проклята моя жалостливость и неумение вовремя проходить мимо! Но кто же знал, что всё закончится… так.

Скотина мохнатая! Ненавижу! И очень надеюсь, что гарпия достанет его, рано или поздно. Лучше рано. Да что там, я сама бы ей приплатила… Как он мог? За что?

Я скинула халат и стала рассматривать себя. Места укусов на шее, плечах и груди налились розовым и лиловым, между бёдер всё саднило. От воспоминаний накатывала дурнота. Мерзость какая! Ещё и сделал что-то со мной, чтобы я не сопротивлялась, а наоборот, отвечала ему со всем старанием. Чтобы потом сказать — ты же была согласна, маленькая развратная дурочка!

Ну, да. Согласна, как же. И вообще, во всём сама виновата: сама заявилась в лес, когда там разгуливал одуревший по своему оборотническому расписанию дуплиш, сама спасла его от птицы с бабьей головой, сама осталась с раненым, хотя могла сбежать. А говорила мне бабуля не бродить по ночам в незнакомых лесах и не разговаривать с посторонними волками! Что он сделает со мной, если найдёт, как и обещал?

Что я сделаю, если эта ночь не пройдёт бесследно?

Вернусь с позором домой, к бабушке?

Поток самобичевания был прерван этой отрезвляющей мыслью.

Нет, ну уж нет. Не для того мы с бабулей продали родительский дом, чтобы теперь из-за какого-то кобеля похотливого сдаваться на полпути! Если у этой ночи будут… последствия, избавлюсь от последствий, целитель я или нет, в конце концов. Если эта тварь захочет меня разыскать, ему придётся очень постараться.

Он же меня не видел, разве что — в несколько секунд после первого оборота и несколько секунд после, но учитывая, что было темно и насколько невменяемым он был в тот момент… А потом гарпия повредила ему глаза.

Милая, чудесная птичка, я тебя совсем не осуждаю…

Следы укусов? От них необходимо избавиться как можно скорее. Жаль, что, как и любой целитель, я не имею возможности лечить саму себя.

Что ещё?

В памяти всплыло, как Мортенгейн намотал на кулак мои волосы, тут же я вспомнила прикосновение горячего языка, губ, уверенное и бесстыжее, и меня затрясло. Проклятая псина, наверное, это какая-то магия дуплишей. Не