Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - Елена Анатольевна Кондрацкая

Мэй даже не испугалась, только хихикнула. – Ты уверена? Лес зачарованный, может, тебе привиделось? Говорят, там всякое можно увидеть. Мы на первом курсе встретили единорога, помните? А потом оказалось, что это развлекался с трансформацией какой-то призрак с кладбища.

– Тот единорог был прозрачный и мелькал в сотне метров от нас, а этого я видела вблизи. Не единорога, а… вампира. Наверное, вампира.

– Почему ты решила, что это вампир? – спросила Джиа.

– У него были черно-золотые глаза и клыки. И… шотландский акцент.

– Он напал на тебя?

– Да, то есть нет… не знаю. Он сказал мне возвращаться в академию.

– Вампир, который встречает полную тёплой крови девушку в лесу и не просто отпускает её, а заботливо просит вернуться в академию? – с сомнением протянула Джиа.

– Я бы не сказала, что он звучал заботливо…

– Ты не напортачила с зельем для ритуала? – осторожно поинтересовалась Мэй. – Ты обычно не очень внимательно относишься к рецептам, а профессор Ноденс говорит, что…

– Я не напортачила, – огрызнулась я. Не стоило начинать этот разговор. Теперь я выгляжу в их глазах слегка двинутой, а может, и не слегка. Замечательно.

– В любом случае тебе стоит отдохнуть, – примирительно сказала Мэй. – Завтра на свежую голову всё обсудим. Хорошо?

– Угу. Спокойной ночи. – Я повернулась на бок и подтянула колени к подбородку, чувствуя себя совершенно потерянной.

Заснуть я так и не смогла.

Лежала на кровати и бродила взглядом по комнате. Свет уличных фонарей забирался в огромное окно и разбивался о многочисленные талисманы и обереги на столе Мэй, и они блестели, отбрасывая на стены и потолок замысловатые тени. Мэй всегда увлекалась «дикой магией», изучала верования народов мира, стараясь понять, какие обряды и ритуалы действительно имеют силу. А всякие интересные побрякушки тащила к нам. В её коллекции были и разных размеров бубны, и соломенные куклы, и инкрустированные кристаллами фигурки из слоновой кости и много чего другого, чему я затруднялась дать определение. Что-то она раздобыла в путешествиях, что-то заказала в Интернете или откопала на барахолках в Лондоне и Терсо. Не знаю, было ли среди её приобретений хоть что-то, что в народе действительно когда-то использовали во время ритуалов, но с открытиями в «дикой магии» пока не везло – побрякушки оставались просто побрякушками. Мэй расстраивалась несильно и неустанно продолжала свои исследования.

Джиа бормотала во сне, а на заговорённую паутину ловца снов над её головой нанизывались одна за другой прозрачные капельки сновидений. Джиа уже несколько лет собирала сны, чтобы потом переделывать их в рассказы и сказки, которыми были исписаны десятки её блокнотов. Она мечтала стать писательницей, но никогда не показывала нам с Мэй плоды своих трудов. Её прикроватная тумбочка и письменный стол были завалены художественными книгами, которые она таскала из библиотеки и вечно забывала возвращать.

Джиа дёрнула ногой, и одеяло упало на пол.

Я перевернулась на спину, потом на другой бок, лицом к шкафу. Мы с Мэй и Джиа жили втроём с первого курса. Ковен Блэквуд всегда держался особняком от остальных, тому было много причин, и далеко не во все меня посвящали, но я привыкла, что на нас все смотрели косо. Наши предки откололись от Правящего ковена Этвуд и основали свой. И, кажется, за пять веков нам этого так и не сумели простить. Сближаться с новыми соседками я не торопилась, но постепенно всё же привязалась к ним. В конце концов ты – хочешь не хочешь – неизбежно сближаешься с теми, с кем столько лет делишь жильё. Думаю, нас даже можно было назвать друзьями. По крайней мере, я на это надеялась. Я протяжно выдохнула. Тогда почему же я так и не смогла им ничего толком рассказать? Опять. Почему боялась?

Когда солнце вылилось розовым на шёлковый ковёр, я поняла, что больше не могу лежать. Вылезла из нагретой постели, вытащила из древнего платяного шкафа, пахнущего старым деревом и средством от моли, полотенце и, сунув ноги в пушистые тапки, вышла из комнаты.

Когда я закрывала за собой дверь, боковым зрением заметила мелькнувшую тень со стороны лестницы. Повернула голову и прислушалась. В коридорах стояла абсолютная тишина. Показалось? Занятия начнутся только через четыре часа, так что все студенты ещё должны мирно спать. Я потёрла глаза. После моих ночных приключений чего только не померещится. Если честно, я уже даже сама не была уверена, что встретила в лесу кого-то кроме Анны. А возможно, и Анны никакой не было. Я усмехнулась себе под нос и побрела в сторону душевых. По полу рассыпались разноцветные пятна витражей, и я шла, стараясь наступать только на красные осколки, – это успокаивало. Увлёкшись, влепилась лицом в лист монстеры, которая росла в огромном горшке у стены. Испугавшись, я отскочила и налетела спиной на горгулью. Фонарь в её лапах закачался и заскрипел. На оскаленной морде мне привиделось осуждение, хотя я и знала, что, пока мисс Гримм нет рядом, горгульи – это самые обыкновенные статуи. Если не считать трёх патрульных чудищ, которые охраняли замок по ночам.

Выругавшись себе под нос, я попятилась от горгульи и открыла тяжёлую резную дверь душевой. В просторной раздевалке ожидаемо никого не было. Вдоль стены выстроились одинаковые деревянные шкафчики, посередине стояли пустые лавки с корзинами. Я разделась, бросила пижаму в пустую корзину, покрутилась у зеркала. На бедре темнел огромный синяк, напоминая о падении в лесу. Удивительно, я так перепугалась, что даже ничего не почувствовала. Я надавила на почерневшую кожу и тут же зашипела от боли. Что ж, по крайней мере, синяк уж точно мне не привиделся.

В душевой пахло лавандовым мылом, я зашла в дальнюю кабинку, открыла воду, встала под тёплые струи, оперлась рукой на выложенную зелёной плиткой стену, чтобы не намочить бинты, и наконец облегчённо выдохнула. В слив потекла серая вода. И, кажется, я потратила целую вечность, чтобы выудить из волос все листья и мелкие веточки. Чёрт, придётся менять постельное бельё. Надо было пересилить себя и помыться сразу. Я с остервенением мыла волосы и выковыривала грязь из-под ногтей. Нет, нет, что бы ни произошло в том лесу, это не было видением. Чёрта с два! Это было реально, и, клянусь Потоком, я видела вампира! Меня чуть не сожрал вампир! То чувство глубокого звериного страха не могло мне почудиться. Ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной, как под взглядом нечеловеческих чёрно-золотых глаз. Даже в чёртовой тюрьме я держалась лучше.

Я вскрикнула и ударила кулаками о стену.

– Чтоб тебя! Какого хрена! – Я ударила ещё несколько раз, надеясь, что станет легче. Но перед глазами опять стоял образ оскалившегося вампира, который почуял запах моей крови.

Из-за шума воды я услышала шаги слишком поздно. Всё произошло будто в замедленной съёмке. Я развернулась, но успела разглядеть только тонущий в пару силуэт. В следующий миг что-то тяжёлое прилетело мне по голове. Я даже не вскрикнула, просто врезалась в стену, ударившись виском.

Я не поняла, что затрещало – плитка или мой череп, но сознание я не потеряла, как это бывает в фильмах. Ноги вдруг отказали, и я осела мешком на пол, пытаясь схватиться за что-то, чтобы устоять. Пальцы нашли душевую трубу, она не выдержала моего веса и с жутким хрустом оторвалась от стены. Вода брызнула во все стороны.

Силуэт отпрянул, скрываясь в белой пелене, но я его почти не видела. Обзор сузился до крохотной точки, всё остальное тонуло в черноте. Я пыталась проморгаться или встать, но тело не слушалось. В ухе звенело, а в висок будто воткнули раскалённую спицу. Я каким-то чудом разглядела через марево, как в меня опять что-то летит. Я успела пригнуться, чтобы уберечь голову, и боль пронзила плечо. Я закричала, хватаясь за руку.

Меня схватили за лодыжку и дёрнули. Я опрокинулась на спину, но успела схватить с пола оторванный кусок трубы и ударила наугад. Труба встретила что-то мягкое, рука с моей лодыжки исчезла. А потом мне пришлось снова уворачиваться от удара. Я перекатилась по полу, успев заметить, что атаковали меня битой для крикета. Бита взлетела