Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова

— Надо поговорить, — бросил он этим своим бесстрастным высокомерным тоном, от которого я сразу начинала закипать.

Я развернулась, прислонившись к косяку, а Эйсхард навис надо мной, упершись ладонью в дверное полотно рядом с моей головой. Сцена слишком напоминала наш короткий и злой разговор в мой первый день Академии. Так и подмывало зажмуриться, но я смело вздернула подбородок. Лед почему-то грустно усмехнулся.

— Дейрон, ты ведь не боишься меня?

— Конечно, нет, командир! — ответила я со всей возможной небрежностью. — О чем поговорить?

Наши взгляды притянулись друг к другу. Ладонь Эйсхарда сползла вниз по двери, став ближе на самую малость. Я, будто намагниченная его взглядом, чуть подалась вперед, а Лед качнулся ближе. Нас разделял всего только шаг, а сейчас и того меньше.

— Чего тебе? — в смятении прошептала я.

Вихрем пронеслось воспоминание о безумном поцелуе. Наши сплетенные тела, его крепкие бедра и как я обхватила их ногами. Жар дыхания, жар в крови… Его взгляд почти ощутимо скользил по моему лицу, гладил кожу. Я нервно облизнула губы. Зрачки Эйсхарда расширились. Что он видел сейчас в своем воображении? Тоже вспоминал?

Он заморгал и, тихо ругнувшись, отпрянул. Повел плечами.

— Дейрон… — хрипло произнес он, но, похоже, и сам забыл, зачем остановил меня и о чем собирался поговорить.

Надавил пальцами на закрытые веки и помассировал их. Непроизнесенное: «Проклятье! Да сколько можно! Что это, на хрен, за наваждение такое!» — повисло в пространстве между нами.

Три недели Ледышка ничем не показывал своего интереса, оставался холоден, как… ледышка. Что на него нашло? Это из-за того, чтобы мы стоим так близко? Прежде-то он держался на приличном расстоянии. Но это всего лишь… реакция тела. Молодого, крепкого, здорового мужского тела на женское — то, которое он так и не сумел заполучить. Инстинкт охотника.

Я отползла по стеночке — вид у Ледышки сделался оскорбленный.

— Дейрон, — прошипел он. — Да не трону я тебя!.. В бездну! Я хотел спросить!

— Ну так спрашивайте.

— О чем вы договаривались с кадетом Миромиром?

Неожиданный вопрос. Я пожала плечами:

— О честном поединке, о чем же еще.

— Ты ему доверяешь?

— Вполне. По-моему, Миромир не из тех, кто воткнет нож в спину. А что? Какие-то сомнения на его счет?

Эйсхард покачал головой.

— Нет. Скорее — нет. Но происходящее мне не нравится. Эти новые правила, битва до первой крови. Как-то все мутно…

— Ты все еще думаешь о той записке? — догадалась я, в какой-то момент снова переходя на «ты», а Лед меня не поправлял. — Ерунда! Ладно бы мне попался в противники Вернон, но Миромир? Да и вообще. Кому нужна моя смерть? Ради мести? Глупо!

Я осеклась, сообразив, что объясняю это человеку, который вовсе не считал месть дочери предателя Дейрона глупой, да и сам недавно чуть меня не придушил. В его глазах — мотив вполне себе подходящий. Я сглотнула. Эйсхард невесело хмыкнул.

— Будь осторожна, Дейрон.

Настала моя очередь фыркнуть:

— Знаешь, звучит так, будто ты мне угрожаешь!

Краешки губ Ледышки скользнули вверх в полуулыбке.

— Я ведь сказал, что никому не позволю меня опередить. — Он примирительно поднял ладони: «Шучу!»

— Смотришь на меня как на добычу! — не выдержала я.

Он аж с лица спал.

— Нет! Всеблагой! Что ты несешь!

Он, казалось, взбешен до крайности. Глаза метали молнии. Маленькая девочка внутри меня праздновала победу: я таки сумела вывести из себя ледяного эфора. Таким как сейчас — злющим, как твари Изнанки, но живым человеком — он мне нравился куда больше.

Эйсхард сердито надавил на ручку и толкнул дверь в спальню, давая понять, что разговор закончен.

— Завтра трудный день, кадет Дейрон! Отдыхай!

— Даже не назначите штрафных баллов за дерзость? — отчаянно хулиганила я. — Если что, мне теперь есть чем крыть. Пятьдесят бонусных баллов! Я ведь говорила, что войду в число лучших.

— Если так, постарайся завтра не подставиться под стик Миромира, — устало прервал он меня и захлопнул дверь, разделяя нас.

Разудалая бравада схлынула с меня, я доползла до койки на подкашивающихся ногах. Меня затопил стыд. Хотелось побиться головой о стену: может, тогда я приду в себя и пойму наконец, почему мозги превращаются в кашу в самый неподходящий момент. Застонав, я рухнула на постель, уткнулась носом в подушку. «О Всеблагой, какую же недалекую девицу он видит перед собой! Я ведь не такая! Не такая!»

Клятвенно пообещав себе впредь вести себя сдержанно и разумно, я скинула одежду на пол и отправилась в душ. Думала, что проворочаюсь без сна полночи, но усталость взяла верх — я уснула довольно быстро.

Глава 5

Второй турнирный день открывали поединки сильнейших. Я думала, что готова, но, когда увидела у арены небольшой столик с приготовленными на всякий непредвиденный случай флаконами жильника и рядом с ним нашу целительницу, под ложечкой засосало от страха.

Веела сидела, сжавшись в комочек. На голове снова полный беспорядок. Я вздохнула и принялась заплетать ей косу: займу руки и заодно отвлекусь.

— С кем ты сегодня выходишь на поединок?

— С Мейви…

— О, ну так отлично! Вы примерно равны по силе, и новые правила касаются только лидеров. Никто тебя не ранит.

— Пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы и вас не ранили! — Веела быстро посмотрела на Рона, потом на меня.

Рон приосанился, разулыбался, словом, распушил перышки, как молодой петушок перед курочкой. Даже в плечах будто стал шире. Ему льстила забота Веелы: до сих пор только он нянчился с ней, ухаживал, опекал, а наша капризуля принимала все как должное. Неужели Фиалочка взрослеет и учится думать не только о себе?

— Да что с нами сделается! — ответила я.

— Ага! — подхватил Рон и, пользуясь моментом, взял ладошку Веелы в свою лапищу, наклонился и поцеловал маленькое порозовевшее ушко, выглянувшее из-под тонких белокурых волос.

Они оба такие трогательные. Рон, похожий на неуклюжего медведя, и нежный цветочек Вель. На мгновение Фиалка прижалась щекой к плечу Ронана, но тут же испуганно вздрогнула, вырвала руку, села прямо. Я как раз доплетала косу, еле успела поймать ускользавший кончик.

— Вель, сиди спокойно!

Что ее напугало? Сегодня Веела дергалась от каждого дуновения ветерка.