Дикий дракон для принцессы - Анна Осокина

не протянет. Я не знала, зачем его сюда принесли, но он явно ничего плохого не сделал, раз наши дракайны напали первыми. Хотелось как-то ему помочь. По крайней мере, если он умрет, от него уж точно никакой пользы не будет.

Я подошла к стойке с лекарствами. Их здесь оказалось предостаточно. Видимо, пленник серьезно ранен. Зачем он здесь? Очень сомневаюсь, что незнакомец представлял угрозу для нас. Валенсия сказала, что наши воины заманили диких драконов в ловушку. Зачем? Это оставалось загадкой, которую я хотела разгадать.

Вспоминая, чему меня учил лекарь, я перебирала скляночки и напевала старинную колыбельную себе под нос, когда услышала стон. Это было очень неожиданно. Пленник пришел в себя! Нужно было уходить, не хотела, чтобы он меня запомнил. Но не смогла его оставить. Меня распирало любопытство. Подала ему воды. Он принялся жадно пить из кубка, а я не могла удержаться, чтобы не рассмотреть его еще ближе.

Он совсем не походил на тех мужчин, которых я знала. Статный, даже в таком плачевном состоянии, суровый. Глаза — словно два уголька, в глубине которых светилось пламя. Волевой подбородок, скулы, залегшая между бровями складка… И от него непривычно пахло. По-особенному. Я уловила аромат леса, гор, крови, а под всем этим запах его кожи, резковатый, мускусный. Это дурманило! А его хриплый голос обволакивал, как бархат. Незнакомец снова застонал.

Я посмотрела на столик и, не раздумывая, взяла мазь для облегчения боли. Меня с детства, кроме всего прочего, учили лекарскому делу, ведь будущая королева обязана разбираться в том, какие травы могут лечить, а какие — убивать.

Не хотела его пугать, поэтому все делала медленно, плавно. Пленник допытывался о произошедшем, но я не могла дать ответы на его вопросы. Как и сказать, кто я, чтобы не нарушить тайны своего присутствия.

Было непривычно касаться мужчины, но я желала хотя бы немного облегчить его страдания. Он смотрел на меня недоверчиво, но не желал вреда и, кажется, не видел во мне угрозу, хотя при виде ножа весь подобрался и готов был защищаться до конца.

При смене повязок я старалась не делать лишних движений, чтобы не причинять ему боли. Хотя он с достоинством все терпел. Он явно часто принимал участие в боях, о чем говорили многочисленные старые шрамы на его теле. И терпеливо переносил перевязку. А я старалась не думать о том, кто передо мной. Обычное дело — менять повязки раненой дракайне, но мне никогда не приходилось делать это дракону.

Пришла его очередь внимательно изучать меня пристальным и напряженным взглядом. Он словно силился понять, кто я и можно ли мне доверять.

Я же не боялась, что он попытается меня убить. И дело было даже не в оковах на руках и ногах и не в особых рунах, нанесенных на камни темницы, которые не позволяли ему обратиться. Интуиция подсказывала, что в его планы не входило навредить мне, к тому же он казался слишком растерянным и наверняка, как и я, не имел понятия, для чего его сюда принесли.

Я провела рядом с ним гораздо больше времени, чем планировала. Нужно было успеть до смены караула, напарница Артаи могла не оказаться столь же сговорчивой, к тому же чем меньше народу знает о тайне, тем большая вероятность сохранить ее. Я поторопилась закончить перевязку и покинуть темницу, так ничего и не сообщив пленнику.

Глава 3

Элайна

До рассвета оставалось несколько часов, и я, незаметно проникнув в свои покои, сняла одежду и с удовольствием растянулась на огромном ложе, ощущая прохладу шелковых простыней. Слегка поблекшая луна заглядывала прямо в окно. Она давала достаточно света, чтобы можно было рассмотреть и массивный дубовый стол с принадлежностями для письма, и сундуки с нарядами и украшениями, и различные виды оружия, которые висели на каменных стенах моей спальни, только я не смотрела на все это, а уставилась в темный потолок, размышляя о необычном пленнике.

Сон не шел, я пыталась понять, для чего королеве понадобился дикий дракон. Предположения сменяли друг друга, но я тут же отметала их. Одно я знала наверняка: моя мать никогда ничего не делала просто так. Если этот дракон появился здесь, на то есть серьезная причина, ведь наше королевство слишком закрытое для того, чтобы так легко впускать чужаков.

И тому имелось объяснение, правда, история произошла так давно, что никто уже не мог с точностью сказать: быль это или лишь легенда. Простые драконы, разумеется, принимали все за чистую монету, но за свою жизнь я достаточно прочитала старинных летописей, чтобы понимать: историю пишет победитель, ну или тот, кто остался в живых.

Моя наставница рассказывала, что когда-то, больше двух тысяч лет назад, драконы были единым племенем. У одного дрогана, так называли когда-то самых сильных и богатых драконов, которые владели землями и властвовали над менее удачливыми соседями, появились на свет дети: сын и дочь, которую звали Мортайла. Дочь отец отдал замуж за другого богатого и влиятельного дрогана. Хотя та умоляла не делать этого, потому что ее суженый слыл очень жестоким. Но отец не послушал ее, и Мортайлу увезли в далекие земли, сын же стал править в землях отца. Конечно же, история на этом не закончилась. Мортайла зачала и, как обычно это происходит, отложила два яйца: в одном из них был мальчик, а в другом — девочка. Зная, что власть и титул наследует только сын, она, как ни любила его, безжалостно разбила яйцо, погубив младенца, а потом отравила и мужа, оставшись одна с дочерью.

Мортайла была хитра и умна, и ей удалось убедить всех, что ее дочь должна наследовать все, чем владел дроган. Когда девочка выросла и стала править, она не вышла замуж, но явила на свет два яйца. По наставлению матери она разбила яйцо с мальчиком, оставив только девочку. Со временем потомки Мортайлы основали наше королевство — Эревас, власть в котором принадлежала дракайнам, мужчины же оставались на вторых ролях, как происходит и по сей день.

Я много раз думала об этой легенде, пытаясь угадать, что в ней было правдой, а что — вымыслом. Одно знала точно: когда у дракайны королевского рода появлялось яйцо с мальчиком, мы избавлялись от них. Так уж повелось. Конечно, королеве подражала и знать, а вот простой люд не так сильно держался традиций, но все же рождение девочки в семье всегда отмечали с размахом, тогда как о мальчиках предпочитали