Леди-попаданка ищет мужа - Надежда Игоревна Соколова

шире и светлее. Напротив входа располагались два кресла с высокими спинками и гнутыми ножками, каждое из которых было покрыто мягкой, бархатистой тканью глубокого синего цвета. Высокие спинки придавали креслам элегантный вид, а их изогнутые ножки добавляли легкости и изящества. Между креслами находился небольшой круглый столик, выполненный из тёмного дерева с лаконичным резным узором по краям. На столике стояла невысокая ваза с живыми цветами, которые будто бы раскрашивали пространство вокруг, добавляя живости и свежести.

Свет, пропускаемый из окна, падал на пол, создавая уютные игры света и тени, словно приглашая всех, кто входит, проводить здесь время в беседах или размышлениях. На подоконнике уютно примостились несколько цветочных горшков с зелеными растениями.

Мы с Алантариэль расположились в креслах, вытянули ноги, откинулись на спинки. Я с наслаждением сделала несколько глотков горячего ароматного чая из фарфоровой чашки и только потом сообщила:

– Мне снился сон. Не знаю, как правильно его назвать, Вроде и не вещий, потому что прошлое снилось. Наведенный? Нет? В общем, я видела Аврору, угу, вчерашнюю нашу клиентку, только молодую. Она вышла из дома на Земле под руку с моей бабушкой, тоже молодой. Из разговора я поняла, что они с бабушкой сестры. И Аврора хочет что-то сделать. А бабушка будет скучать без нее. Очень сумбурно, да?

– Ну… – протянула задумчиво Алантариэль, – примерно понятно, конечно. А ты уверена, что это, как ты там выражаешься, не игры твоего подсознания?

М-да. Вот что значит не держать язык за зубами. Скоро вся местная знать с легкой руки Алантариэль начнет разбираться в земной лексике.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Все может быть.

Договорить мы не успели. В агентстве яростно затрезвонил колокольчик.

Наши клиенты обычно были существами вежливыми и не заносчивыми. Встречались, конечно, типы вроде вчерашнего герцога ронт Горайского или той же Авроры. Но они были исключением, а не правилом. И так долго в колокольчик они точно не звонили.

Мы с Алантариэль недоуменно переглянулись.

– Кто там такой нетерпеливый? – пробормотала я, поднимаясь.

– Тролли или орки, – ответила она, – от купцов победней до обычного рабочего люда. Другие этикету обучены.

М-да? Тогда точно придется вызывать стражу. С троллями да с орками мы вдвоем не справимся.

Между тем по коридору загрохотали шаги.

– Тролли, – обреченно вздохнула Алантариэль. – Орки так не грохочут.

Ну да. Орки и ростом поменьше, и силой их боги обделили. А тролли – там гора мышц и пустота в черепушке.

Сначала шаги прогрохотали в сторону моего кабинета, затем вернулись к той комнате, в которой мы сидели.

Когда шаги замедлились, а затем полностью остановились, мы с Алантариэль напряглись.

Но, вопреки нашим опасениям, дверь не отлетела к стене из-за удара мощным кулаком, а аккуратно открылась.

И внутрь протиснулся боевой генерал, участвовавший не в одной битве, Жаррас ронт Эрракуаль, тролль, да.

Жаррас ронт Эрракуаль был троллем большого роста и впечатляющей комплекции, с мощными мускулами, которые были видны под его темной, грубой кожей, затянутой шрамами от минувших сражений. Его длинные волосы спадали на плечи, придавая его лицу дикое выражение.

Лицо генерала было суровым, с широкими скулами и носом, который, казалось, не раз подвергался ударам. Глаза были холодными, как сталь. Брови, как два мощных моста, низко склонялись над ними, создавая впечатление вечного недовольства.

Жаррас был одет в армейскую броню, которая, несмотря на её износ и потертости, оставляла впечатление прочности и надёжности. На плечах висели тяжёлые, но красиво отделанные пластины, выполненные из тёмного металла. На груди красовался герб его рода – разорванная цепь, символизирующая свободу и борьбу, и это говорило о его высоком положении в обществе троллей.

На его бёдрах висели ножны с мечом, который, судя по размеру и украшениям, был не просто оружием, а истинным произведением искусства. За спиной виднелась дубинка, украшенная резьбой, намекающая на умения генерала не только воевать, но и вести дипломатические беседы, когда это было необходимо.

Рядом с ним тихо всхлипывала дриада. Дарина, если мне память не изменяла. Она казалась воплощением красоты и нежности природы. Её тонкая, изящная фигура была словно вырезана из самого леса, с изгибами, напоминающими о мягкости стволов деревьев. Кожа её блестела, как свежие листья, отливая мягким зеленоватым оттенком, а в волосах, длинных и волнистых, гармонично перемешивались веточки, цветы и лепестки, создавая естественную прическу, полной жизни и буйства природной флоры. Глаза Дарины были глубокими и выразительными, словно два изумруда, отражающие свет весеннего неба. В них можно было увидеть всю гамму эмоций – от печали до радости, от страха до надежды.

Дриада была одета в легкое платье из тонких нитей лиан и цветочных лепестков, которое касалось земли, словно это была сама трава. Платье мягко обвивало её тело, позволяя свободно двигаться и создавать впечатление, что она сливается с окружающей природой. На руках и щиколотках сверкали тонкие украшения из плодов и семян, которые виднелись как маленькие капли росы на траве. Её движения были грациозными и плавными, как волны на поверхности озера.

Именно она, из выбранных Жаррасом пяти девушек, согласилась не только пойти на свидания с ним, но и обручиться. До свадьбы, насколько я знала, дело пока не дошло. А судя по слезам Дарины, и не дойдет. Что ж там у них случилось? И почему советник императора и боевой генерал внезапно забыл об этикете?

– Найры! – между тем взревел Жаррас. – Это обман! Где ваша честь?! Вы что мне обещали?! Что было написано у нее в анкете?! «Умеет готовить»! И где, спрашиваю я вас, традиционное блюдо, которое невеста сама готовит жениху?!

– Я приготовила! – вскинула Дарина, не позволяя нам с Алантариэль произнести ни слова. – Ты все врешь! Я приготовила! Сама! И твой повар восхитился моим блюдом!

Мы с Алантариэль многозначительно переглянулись. Не знаю, как ей, а мне становилась понятна суть претензии Жарраса.

Дриады жили в своих священных рощах, вдали от цивилизации, укрытые в зелени деревьев, которые служили им домом и источником жизни. Своими ласковыми голосами они общались с птицами и животными, а их дни протекали в гармонии с ритмами природы. Они редко показывались в больших городах, предпочитая оставаться в уединении своих лесов, где каждый листик и каждая ветка были священными. У них не было аристократии в полном смысле этого слова: каждая дриада была равной среди других, и они могли обратиться на «ты» даже к императору, произнося его имя с тем же уважением, что и к любому своему соплеменнику. А еще… Еще дриады были вегетарианцами. Они не ели ни мяса, ни рыбы,