Опасное положение - Екатерина Началова

Повитухи переглянулись.

— Знали, конечно, — успокаивающе произнесла одна. — Теперь...

— А какая она была? — не успокоилась, пользуясь возможностью задать интересующие меня вопросы.

Знаю я! Сама в курсе, что не нужно: ни думать, ни спрашивать! Но не думать-то не могу! А язык уже зазудел изнутри! Не спросить — тоже не могу!

Тетушка вздохнула, беспокойно перебирая пальцами. Она может бы и отшила меня с этими вопросами, но сейчас у меня был козырь в животе: Вороны верят, что беременным нельзя отвечать отказом, нужно удовлетворять все желания. Козырем я пользовалась с удовольствием.

— Ясмина хорошая была, — неожиданно похвалила она бывшую жену Наяра. — Скромная, умная, добрая, покладистая. Тоже из всеведущих.

С каждым словом мое настроение все больше портилось. Итак, у Яра была идеальная воронья супруга... в отличие от меня. Еще и кориандр в хлеб добавляла, ему нравилось...

— А внешне? — с надеждой спросила.

«Может хотя бы... хромая? Косоглазие? Прыщи?! Сутулость? Отсутствие зуба? Каркала?»

— Красавицей была, что уж говорить, — развеяла мои надежды вторая. — Глаза большие, черные. Волосы длинные, хрупкая такая, как веточка. Легкая, как перышко.

«Полная противоположность мне, понятно», — мрачнея осознала я, представляя дивную черноглазую красавицу, порхающую по дому и накачивающую хлеб кориандром. Невесомая в руках Яра...

— От чего же она умерла? — молвила я уже с какой-то мазохисткой настойчивостью.

Повитуха неопределенно пожала плечами.

— Простудилась будто бы... — нехотя сказала она.

— Ш—ш-ш! — тихо зашипела на разболтавшуюся подругу вторая, и Джа открыла черные глаза.

— Не закончили ещё что ли? Эдак и день почти прошел, а вы все дышите, — она потянулась.

— Нет, — мстительно заявила я. — Я еще не научилась задувать свечку. Давайте продолжим.

Теперь мне реально требовалось подышать. Я дышала, дышала еще час, пока повитухи не сдались и не признали, что я вроде как дышу вполне удовлетворительно. Наказав мне практиковать шесть техник три раза в день, и смотреть только на красивое, они улетели.

«Похоже, смотреть в зеркало мне отныне нежелательно», — философски подумала я, уже автоматически продолжая глубоко дышать. По уверениям ворон, методика позволяла усилить поставку кислорода и облегчить боль. Для этого выдох надо делать в три раза длиннее вдоха.

Выдыхаю, выдыхаю, выдыхаю...

Запахнувшись в свой плотный кардиган и проводив теток, Джа бросила на меня темный взгляд, в минуту перевоплотившись в абсолютно аутентичную бабу-Ягу.

— Зря, — так хмуро обронила она, что я сразу поняла: знает. — Давно это было. Лучше не о ней, а о себе и ребёночке думай.

Знаю я...

Я думала.

Не маленькая, понимаю, что сравнивать себя с бывшей женой Яра нельзя, мы разные. А еще, она мертва. Очень глупо сравнивать себя с той, кого больше нет, даже не посоревноваться толком. Да и просто — глупо сравнивать! Яр у меня тоже не первый. И он полюбил меня такую, противоположную!

«Такую», — издевательски повторил за мной внутренний голос.

Зеркало ещё... Я потерла лоб, стараясь не расстраиваться и не фантазировать о прошлом, но все равно незаметно расстроилась и продолжила фантазировать.

Почему-то я не могу перестать представлять как ворон со своей спутницей летят по небу, касаясь друг друга кончиками крыльев и влюбленно переглядываются. Всеведущие читают друг друга, превращаясь в одно целое, растворяясь друг в друге, зная все.

Прекрасно осознавая, что зря накручиваю себя, и все равно продолжая этим заниматься, я поднялась в спальню. Ходила я на удивление легко, живот не тяготил. А вот голова — очень даже.

Дивная черноволосая красавица...

В итоге, когда мне попалась на глаза кровать, я невольно подумала: «Интересно, она давно тут стоит? Они на ней...»

Черные крылья переплетаются друг с другом...

В голову немедленно пришла прекрасная мысль: надо переставить кровать.

Да, прямо сейчас.

Глава 3. Выживание и восстановление

Наяр

Я поцеловал заметно капризничающую жену и развернул крылья, уже понимая, что маленький утренний каприз к концу дня превратится в большой вечерний. У меня нет иллюзий на этот счет: глупо надеяться, что буря сама собой рассосется. Да, она может исчезнуть, так бывает. Но обычно буря собирается, концентрируется и случается. Таков Порядок.

Задержаться всё же не мог. Сегодня назначен общий сбор, на который я обязан явиться. Что ж. Вечером я буду готов, а пока время сосредоточиться на деле.

К Высокой Ветке, нашему скрытому убежищу, построенному еще древними, сегодня прилетели всеведущие. Как скорпионья крепость встроена в скалу, так Высокая Ветка встроена в гору, только замаскирована гораздо лучше — настолько хорошо, что за несколько сотен лет ее не обнаружили.

Ныряю в еле заметное отверстие в скале, напоминающее естественное, и несколько секунд лечу по нему вниз. Требуется внимательность: разворот моих крыльев около двух метров, отверстие шире буквально на ладонь. Я стараюсь пролететь так, чтобы ни разу не чиркнуть крыльями по острым граням камней. Ничего особенного, спортивный интерес, игра, в которую я позволяю себе сыграть. На эти секунды я становлюсь слепым — Вороны не видят в темноте.

Темнота. Свет.

«Есть! Ни разу не чиркнул!» — мысленно улыбаюсь, довольный собой.

Миную пещеру, оказываясь в огромном зале. Рядом со мной парят такие же как я. Сверху вижу фигуры уже прилетевших, и пикирую к ним.

В этот морозный зимний день старый высокий зал, пахнущий влажным камнем и тленом, наполняется черными фигурами в одинаковых черных мундирах. Шелест черных крыльев превращается в тихие шаги. Мы не разговариваем друг с другом вслух, это не принято: собрание всеведущих максимально засекречено, потому в воздух не вылетит ни слова.

Катя однажды поделилась со мной человеческой поговоркой: «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь». Не сказал бы, что поймать воробья — большая проблема, но смысл верен: мало кто может прочитать мысли, но слишком многие могут услышать выпавшие изо рта слова. Поэтому мы не роняем их зря.

Накрыв непроницаемой тьмой свои мысли и чувства, я прямо стоял среди таких же как я. Чувствует ли всеведущий себя в безопасности среди своих? Отнюдь. Как другим родам неуютно