Отшельница. Искра короля - Марина Эльденберт

— Я — не бывшая королева Рована, — вздохнула я.

Мой ментор мягко улыбнулся. Кажется, он исчерпал свой гнев и вернулся к спокойствию.

— Я взялся вас учить, потому что вы этого хотели и оказались способной ученицей, а не потому, что вы бывшая королева.

— Я вас обманула.

— Обманули, — кивнул Дэмиан, — и вовсе не тем, что не назвали своего настоящего имени. Но о вашем обмане я догадался раньше. Вы не сказали, что у вас есть опыт целителя. Дар даром, но без знаний сложно спасать людей.

— Об Августе вам тоже рассказал отец?

— Это было потрясающе, Олив… — Дэмиан осекся. — Как мне теперь вас называть?

— Ольга, — представилась я. — Так получилось, что наши имена с Оливией похожи. Но вы можете звать меня Оля.

Дэмиан улыбнулся еще шире.

— Договорились, Оля. Я хочу вернуть вам оплату за обучение.

Я снова чуть не упала.

— Но вы только что согласились учить меня дальше!

— И я не отказываюсь от своих слов. Просто я хочу, чтобы вы взамен учили меня целительству из вашего мира.

Если я и хотела передать свои знания с Земли кому-либо, то это был Дэмиан.

— Я согласна, — улыбнулась в ответ.

Несмотря на осадок после всего произошедшего во дворце, я вдруг почувствовала себя по-настоящему свободной. Я возвращалась домой со своим другом и единомышленником: туда, где меня ждал Лазар, и где я собиралась начать свою новую жизнь.

4.2

Стефан

Из головы не шла эта… Оля. Ольга.

Стефан пробовал ее имя на вкус снова и снова, и не мог остановиться. Это напоминало наваждение, но если раньше у этого наваждения было имя Оливия, если раньше он себя за него ненавидел, то теперь…

Это все больше напоминало чувство, которое он поклялся себе больше никогда не испытывать. Просто потому, что когда ты во власти этого чувства, ты во власти той, к кому его испытываешь, а такое — непозволительная для правителя роскошь. Зачастую приводящая к трагическим последствиям.

В первые несколько лет после отравления сила Тимоти вела себя нестабильно. Стефан делал все, чтобы нейтрализовать последствия попытки Оливии превратить сына в пустышку, но у него до сих пор оставались тревожные симптомы. Симптомы, о которых не знал никто, о которых он не говорил даже самому Тимоти.

Это было одной из причин женитьбы на Валери, потому что оставлять Рован без сильного наследника нельзя. Потому что, как бы отвратительно это ни звучало для отца, как король он должен был подстраховаться. Защитить престол, страну, всех рованцев. Второй причиной было желание вытравить из своего сердца, из своей памяти, из этого дворца даже саму память об Оливии Веттивер. Родители которой принимали участие в заговоре, родители которой косвенно стали причиной смерти его родных.

Оставшись один на один с кошмаром после гибели всей семьи, Стефану предстояло решить, что делать с предателями. И он казнил всех без малейшего сожаления, даже собственных деда и бабку по материнской линии. Всех, кроме нее. Когда он увидел Оливию Веттивер впервые, его сердце было полно боли и ненависти, но хрупкая белокурая девочка стала его спасением.

Точнее, тогда он так думал.

Он должен был возненавидеть ее сразу, но не мог. Одного взгляда в огромные перепуганные глаза хватило, чтобы Стефан провалился в них как в бездну, но в этой бездне не было тьмы, разрушающей его изнутри. В этой бездне сиял ослепительный свет, в котором рождалось нечто новое, незнакомое чувство к той, кому предстояло стать его искрой.

Наследнику подбирали искру с самого детства, но его брат погиб. Ненаследный принц мог выбирать сам, ограничений по времени и возрасту не было, поэтому место его искры до сих пор было свободно, и Стефан выбрал ее. Его отговаривали все советники, в том числе отец Дэмиана. В Роване не существовало закона о возрасте, и Стефан стал бы королем, даже если бы ему было семь, но, конечно, тогда он не смог бы принимать полноценные решения. А в четырнадцать уже мог. И его решением стала Оливия Веттивер.

Его решением, его одержимостью, его любовью.

Его самой главной ошибкой.

Он даже не отправил ее в ссылку тогда, Оливия Веттивер сразу поселилась при дворе. Советники, смирившиеся со странным решением, сделали все, чтобы выставить это как милосердие юного короля, а он, чтобы у Оливии была поддержка, пригласил ко двору фаворитку-искру отца — та должна была заменить девочке мать, и Кристофа. Он должен был стать ей как брат.

Должен был.

— Ваше величество, генерал Ольсон де Эри, — доложил Корви.

— Пусть заходит.

Отец Валери когда-то отличался таким же ярким цветом волос, как и дочь, но их огонь уже основательно охлаждал серебристый лед седины.

— Ваше величество, — коротко кивнув, генерал опустился в предложенное кресло. — Вы подумали о нашем предыдущем разговоре? Моя дочь в статусе вашей невесты уже достаточно давно, мне бы не хотелось, чтобы пошли слухи.

— Вы правы.

Валери должна была уже стать искрой, а после того, как все прошло бы успешно, предстояло назначить дату свадьбы. Но…

Но все изменила Оля. Ольга. Иномирянка.

Поразительно, потому что когда Стефан думал о ней как об иномирянке, то есть когда он представлял, что в теле Оливии другая женщина, он не воспринимал это всерьез. До этого дня. Точнее, до дня, когда стало окончательно ясно, что Оливии больше нет. Это было скорее дикое предположение, основанное на опыте Эрхольда и его жены, и только сейчас Стефан окончательно уложил у себя в голове, в сердце и в чувствах, что Оливии больше нет.

Поразительно, но уложилось это относительно легко. Возможно, так и должно было быть. Но не было бы, и снова, причиной тому была Оля. Ольга.

Потому что именно к ней его влекло в последние месяцы. Именно ее образ не шел из головы.

Стефан считал, что стоит ему вытряхнуть ее из дворца и остаться с мыслью, что Оливия умерла, как все пройдет, но наваждение стало только сильнее. И пусть сейчас у наваждения было имя Ольга, это чувство не ушло вместе с ней. Не умерло вместе с Оливией.

Больше того. Отправляя Оливию в ссылку, Стефан считал, что все кончено. Увидев ее впервые после нескольких лет он считал, что снова сходит с ума именно по ней.

Но это было совершенно иное.

Другое