Редактируя любовь - Тара Киз

немного трудно вникнуть в текст, я слишком ощущала чужое присутствие, но Брин почти непрерывно писал, и это оказалось некоторым образом заразительно.

В перерывах я иногда спрашивала что-то вроде: «Неужели Вайолет действительно сказала бы „воображала“?» или «Ты не против, если мы вычеркнем половину страницы с детскими воспоминаниями Ноя о падении с велосипеда?».

В первом случае мы соглашаемся, что слово не подходит, и Брин позволяет мне поменять его на «хвастун».

Он ворчит, но одобряет мое второе предложение – я объяснила ему, что этот кусок при чтении отвлек меня от сюжета, хотя по содержанию он был там уместен.

Пока я сюда добиралась, во время короткой остановки съела лишь один бутерброд, поэтому у меня начинает урчать в животе. Наконец я спрашиваю Брина, могу ли я от имени издательства оплатить ему пиццу.

Он кивает, не отрывая взгляда от экрана:

– Сейчас, только закончу предложение. И с радостью пообедаю.

Мы перемещаемся на террасу гостиничного ресторана, откуда открывается прекрасный вид на зеленые просторы и небо с похожими на овечек облаками. Неподалеку виднеются и несколько настоящих овец. Они пасутся на одном из полей с сочной зеленью в нескольких сотнях ярдов от нас.

Даже во время еды мы не расстаемся с романом. Мы обсуждаем, что еще следует упомянуть из предыстории Ноя и Вайолет, размышляем о том, что происходит с Дэймоном и не нужно ли немного изменить центральную часть, чтобы сохранить напряженность. Поскольку нам нравится новое место даже больше, чем прежнее у реки, мы опять открываем ноутбуки и после еды заказываем здесь же напитки.

– Синоним «хотеть»? – спрашивает Брин, не переставая печатать.

– «Нравиться»? – предлагаю я. – Может, «намереваться»? Или «замышлять»? Зависит от контекста.

Его пальцы танцуют по клавишам, не нажимая на них, – это просто прикосновение, а не нажатие.

– «Хотеть» в смысле «чего-то отчаянно хотеть».

– «Вожделеть».

Он тихо смеется, и, когда я поднимаю глаза, наши взгляды встречаются. Интересно, видит ли он в моем взгляде желание. Или, еще того хуже, вожделение.

– Не подходит, да? – спрашиваю я.

– Нет, вполне подходит.

Что-то такое мелькает и у него во взгляде. Какая-то одна из многих разновидностей желания. Только чего он хочет?

Раздается мелодия звонка, и Брин достает из сумки для ноутбука сотовый телефон с треснувшим дисплеем. Лицо у него резко темнеет.

– Извини, мне нужно отойти. Это мой адвокат.

Он встает и отходит немного в сторону, чтобы поговорить.

Я продолжаю редактировать, но мне приходится перечитывать каждое предложение дважды, потому что я постоянно оглядываюсь на Брина. Он не повышает голоса, но плечи у него напрягаются и складка между бровями становится все глубже – все это говорит само за себя.

Вернувшись, Брин буквально швыряет телефон на стол. Неудивительно, что на стекле столько трещин.

– Мой цифровой детокс прервался, – говорит он после того, как я несколько секунд задумчиво на него смотрела. – Придется с ним попрощаться.

– А потом я смогу убедить тебя поделиться в Сети каким-нибудь интересным контентом, да? Ради моего коллеги, работающего с соцсетями?

– Ни в коем случае!

– Так и думала.

Хочет ли он рассказать, почему его адвокат звонил ему в его «писательские выходные»? Наверное, если бы хотел, то уже сделал бы это.

– У тебя все в порядке? – спрашиваю я, на всякий случай осторожно предлагая ему это сделать.

Брин снова садится и выглядит так, будто сам задает себе тот же вопрос.

– Сейчас, пожалуй, да, – отвечает он почти удивленно.

– Помогла работа над книгой, – догадываюсь я.

– Работа с тобой.

И он так на меня смотрит, что все мои попытки убедить себя, что Брин Сперлинг не в моем вкусе, становятся бессмысленными.

– Тогда… нам немедленно нужно продолжить, – прерывающимся голосом произношу я.

– Мы просто обязаны это сделать.

* * *

– Ты пойдешь первая? – Брин указывает на дверь ванной.

Никогда еще процесс укладывания спать не был таким сложным. Есть ли какая-то очередность действий, когда ты готовишься ко сну с кем-то, с кем тебе вообще-то не следовало бы готовиться ко сну?

– Э, да, хорошо.

Если и есть какой-то сценарий, его текст мне неизвестен.

Я уже на полпути к двери, и тут мне приходит в голову, что лучше там же и переодеться.

Со словами «извини, сейчас кое-что захвачу» – почему я вообще должна перед ним извиняться? – я достаю из сумки пижаму.

Стоя с зубной щеткой во рту перед раковиной, я понимаю, что могла бы переодеться и в комнате, пока он будет в ванной. Но теперь я уже должна сделать это здесь, получается?

«Почему у тебя так много ненужных мыслей? Могу сказать тебе, внутренний критик: потому что они лучше, чем все остальное, что сейчас может прийти мне в голову».

Я убираю зубную щетку обратно в футляр, потому что да, она, конечно, может стоять над раковиной, но, возможно, не захочет находиться так близко к зубной щетке Брина. Как-то это будет выглядеть неуместно.

После чего решаюсь вернуться в комнату.

Не говоря ни слова, Брин идет в ванную, и он настолько деликатен, что не смотрит на меня в моих коротких пижамных штанах. К сожалению, я замечаю это только потому, что сам он мне очень нравится в своей синей пижамной рубашке и черных шортах.

Он закрывает за собой дверь. И тут я заливаюсь краской, вспомнив, что у меня там остался бюстгальтер.

Почему я его оттуда не забрала? Брин уже и так более чем достаточно осведомлен о стиле моего нижнего белья.

Я кладу коробку с конфетами ему на подушку и хожу по комнате, потому что кажется странным ждать Брина в постели. Но когда уже собираешься спать, трудно изобразить, что ты занят чем-то еще.

Кроме того, можно ведь спрятаться под одеялом. Да, так будет лучше. Итак, я ложусь в постель и пробую несколько поз. Сесть сложа руки с задумчивым взором? Лечь на бок, опираясь на локоть и держа телефон в руке? Когда я легла на спину, подвернув ногу, вернулся Брин и заметил причудливый холмик под одеялом.

– Ты занимаешься йогой перед сном?

– Дааа… неет.

– Ах.

Он выключает верхний свет, и в комнате внезапно возникает уютная домашняя атмосфера.

Уютная атмосфера? Спокойной ночи, мой мозг.

Брин открывает шоколадные конфеты:

– Это мне?

– От издательства, а не от меня.

Да уж, очень важная деталь.

– Хорошо, гм… спасибо издательству.

Он откладывает их в сторону, выключает настольную лампу и устраивается поудобнее на своей стороне кровати.

– Тогда спокойной ночи.

– И тебе.

Наверное, это наш последний диалог на сегодня.

К сожалению, я совсем не чувствую усталости. Глаза у меня медленно привыкают к темноте. Я поглядываю на Брина,