Сироткам в академии (не) место - Афина Туле

— Альберт? — тихий голос Алисии вырвал меня из размышлений. Я поднял глаза и увидел её обеспокоенное лицо. — Что-то случилось?

— Нет, — слишком быстро ответил я, чувствуя, как фальшь сквозит в моих словах. — То есть… ничего, что требует твоего беспокойства.

Она не поверила. Я это сразу понял. Её взгляд стал более изучающим, как будто она пыталась заглянуть вглубь моего сознания, но, к счастью, удержалась от вопросов.

— Ты выглядишь напряжённым, — сказала она, чуть наклонив голову. — Это из-за письма?

Я знал, что не смогу полностью скрыть правду, но и говорить ей всё пока не хотел.

— Это от отца, — признался я, стараясь говорить спокойно. — Пару организационных вопросов. Ничего слишком серьёзного, но мне понадобится на день-два покинуть академию.

Какие именно дни это будут, я решил пока не уточнять. Вдруг действительно случится какое-то чудо, и встречу с королём удастся передвинуть. Хотя бы на один день.

Алисия Боун

Я не могла не заметить, как изменился Альберт после получения той самой записки. В его глазах появилось напряжение, которого раньше не было, движения стали чуть более сдержанными, и даже в привычных разговорах между нами появилось что-то, что я не могла точно определить, но ощущала очень ясно — он что-то скрывал.

Сразу после того, как он прочитал письмо, его пальцы сжались в кулак настолько сильно, что побелели костяшки. И хотя выражение его лица оставалось бесстрастным, я знала, что внутри него кипит буря.

Я не знала, что именно в записке, но что-то подсказывало мне — это касалось меня.

Думаю, любой другой человек на моём месте мог бы решить, что речь идёт о чём-то приятном. Но давайте будем честны: Маркус де Визуар — это не человек, который проявляет дружеское расположение просто так. Глава тайной канцелярии вообще ничего просто так не делает.

Скорее всего, он крайне недоволен тем, что мы с Альбертом провели выходные в его поместье, и теперь Альберту предстоит выслушивать что-то не самое приятное. Я, например, вряд ли бы обрадовалась, если бы мой сын таскал в дом гостей без разрешения и ведома. Особенно в моё отсутствие. В конце концов, это просто неприлично. Конечно, там, помимо нас, были слуги, но всё равно.

Я пыталась убедить себя, что это не имеет значения, что главное сейчас – подготовка к экзаменам, но…

Но тень тревоги не покидала меня.

— Альберт… — начала я как можно более спокойно.

Он поднял глаза, вопросительно приподняв бровь.

— Твоя реакция на письмо… она меня немного напугала, — я сказала это самым нейтральным тоном, на какой только была способна.

Альберт не моргнул, но я увидела, как в глубине его взгляда что-то дрогнуло.

— Это ничего, о чём тебе нужно волноваться, — отозвался он ровно.

Вот только я ему не поверила.

— Это касается меня, да? — я смотрела прямо ему в глаза, выискивая малейшие эмоции.

Его челюсть напряглась, но он всё равно удерживал тот же спокойный, контролируемый тон:

— Алисия, у тебя сейчас есть вещи поважнее. Например, экзамены.

Я сжала зубы. О, ну конечно! Типичная тактика, чтобы отвлечь меня и увести разговор в другое русло.

— Альберт… — я старалась говорить мягко, но настойчиво. — Я не глупая. Если твой отец узнал, что мы ездили в поместье, и ему это не понравилось, я хочу знать об этом. Тем более если у тебя будут из-за этого неприятности!

Альберт посмотрел на меня и внезапно рассмеялся, привлекая к себе внимание. Библиотекарь тут же посмотрел на нас с осуждением, а я растерялась. Значит, это было совсем не о поместье?

Альберт так и не продолжил эту тему. После того как его внезапный смех привлёк внимание библиотекаря, он лишь коротко улыбнулся мне и вернулся к своему конспекту, давая понять, что разговор окончен.

Я ещё какое-то время сидела, пытаясь сосредоточиться на учебнике, но слова буквально скользили мимо сознания. Внутри поселилось странное чувство — смесь раздражения и лёгкой обиды. Конечно, Альберт умел быть скрытным, но обычно… обычно он хотя бы не отмахивался от меня так явно.

Когда стало ясно, что учёба сегодня продвигается со скрипом, я решила вернуться в комнату.

Я понятия не имела, что внезапно разговариваться на эту тему мне придётся именно с Виолеттой.

Я не планировала этого. Совсем.

Виолетта сидела у окна, разглядывая что-то в своих тонких пальцах. При ближайшем рассмотрении я поняла, что это письмо. Наверное, от семьи.

Я старалась не вглядываться слишком явно — наши отношения, пусть и улучшились, всё ещё оставались довольно напряжёнными. Мне не хотелось провоцировать её очередными расспросами.

Я бросила сумку на кровать, села рядом и глубоко вдохнула.

Я понимала, что мне стоило промолчать. Просто лечь спать и попытаться выбросить всё из головы.

Но вместо этого я вдруг услышала собственный голос:

— Ты когда-нибудь сталкивалась с тем, что человек, которому ты доверяешь, внезапно становится закрытым, словно ставит стену?

Я сама не поверила, что сказала это вслух.

Виолетта чуть приподняла бровь, медленно перевела на меня взгляд и какое-то время просто молча смотрела.

— Ты имеешь в виду Альберта? — спросила она, и в её голосе не было привычной насмешки.

Я замялась, но врать смысла не было.

— Да, — призналась я, — но это… неважно.

Виолетта фыркнула, словно я только что сказала что-то невероятно глупое.

— Конечно, неважно, — протянула она, сворачивая письмо и убирая его в ящик стола. — Раз ты пришла в комнату с таким лицом, значит, совсем неважно.

Я закатила глаза, но ничего не ответила.

Виолетта вздохнула, облокотилась на спинку стула и, к моему удивлению, заговорила уже без своего обычного ехидства.

— Послушай, Боун, ты, конечно, умная девочка, но, кажется, кое-чего не понимаешь.

Я склонила голову, не перебивая.

— У мужчин,