Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело - Даша Семенкова

он уже занят. Погрузился в работу и, казалось, перестал замечать все вокруг. А я боялась лишний раз вздохнуть. Словно любое неосторожное движение разрушило бы особую связь между нами, когда остались только я, художник и картина.

Он смотрел на меня максимально сосредоточенным взглядом, с откровенным вниманием. Но сейчас оно не смущало. Он видел не меня, а некий образ, тот, который хотел воплотить на холсте.

А у меня как назло чесалось между лопатками. С каждой минутой все невыносимее – невозможно отвлечься, сколько ни пытайся. И ведь такое место, что незаметно почесать не получится. Придется корячиться прямо перед Лео, задевая его обострённое чувство прекрасного.

Или чесаться о спинку стула. Ещё лучше.

К счастью, в первый раз долго он меня мучить не стал. Вскоре объявил, что на сегодня закончили, и поблагодарил за терпение.

– Вам превосходно удался задумчивый вид, именно то, что нужно. Выглядели такой загадочной. А говорили, не сможете, – сказал он на прощание.

Пришлось ещё и смех сдерживать, пока не ушел.

46.

Понеслись суетные, но и радостные дни. Мы вели переговоры с магами и с поставщиками. Наскоро обучали новенькую – к счастью, она оказалась толковой, схватывала на лету. И фастфуд ей по вкусу пришелся, а я считала это важным. То, что любишь, и готовить проще.

У нас появились постоянные клиенты и более-менее понятное число тех, кто забегал время от времени. Теперь мы лучше понимали, сколько и каких продуктов расходуем. Общая картина становилась яснее. Дело шло, и обещало стабильный доход – так как в основном у нас обедали местные, он не зависел от курортного сезона. Вскоре не только вложения окупятся, но и получится кое-что откладывать. Дом по-прежнему требовал вложений, и я не отказалась от мысли привести его в порядок.

Однажды после обеда, когда мы с управляющим сидели в зале и составляли список покупок, неожиданно явился Трой, мой налоговый инспектор. Демоны принесли, не иначе. Вид он имел взволнованный и смущённый – с таким видом обычно сообщают дурные новости людям, которых не хочется огорчать.

– Азорра Николина, не уделите мне минутку своего внимания? – поздоровавшись, спросил он.

В ответ я предложила присесть. Управляющий собрал свои бумаги и деликатно удалился.

– Я вам всегда рада, Трой. Что же вы не заходите, – шутливо упрекнула я, внезапно поняв, что и вправду рада.

Мы виделись с ним ещё до отъезда и с тех пор только обменялись короткими письмами. И сейчас, когда он сидел напротив, мне вдруг захотелось провести время за непринуждённым общением в приятной компании. С кем-то, кто не сведёт разговор к самочувствию страдальца Милоша и не станет обсуждать дела.

– Вас как всегда не застать. Да и недосуг вам, должно быть, пока ухаживаете за супругом... Кстати, как его здоровье?

Он что, нарочно?!

– Нормально, – ответила коротко, намекая, что это не та тема, на которую я бы хотела говорить.

– Рад это слышать. Жаль, что не порадую вас в ответ. Я к вам по делу, и не самому приятному.

Сочувственно нахмурив брови, он протянул мне лист бумаги. Заявление на официальном бланке на имя старшего инспектора налоговой службы Троя Драговича.

– Что это? И зачем вы мне это показываете?

– Жалоба. На вас. Якобы укрываете часть доходов от вашего дома и совершаете денежные махинации.

Я уставилась на него, позабыв о приличиях. Этого ещё не хватало! Неужели управляющий... Или я сама что-то не то сделала и по незнанию нарушила закон?

– Я бы может и рада, но не умею, – пролепетала, краснея. Надо же. Из поклонников в обвинители, всего за пару дней. – Я самостоятельно не в силах даже дебет с кредитом свести.

– Вам и не нужно. Есть же кому поручить. Разумеется, я не верю ни единому слову в этой бумажке, – успокоил Трой. – Но то я, подозреваю, подобные кляузы могут поступить и в другие ведомства. Взгляните на подпись. Вам знаком этот господин?

– Да, он снимает здесь квартиру... Снимал до недавнего времени.

Тот самый, мутный. Которому мы указали на дверь за долги. На прощание он закатил скандал и заявил, что должен он господину Ризману, ему и будет платить, а со мной никаких дел иметь не желает. Грозился, что если не оставлю его в покое, устроит нам всем, мошенникам, веселую жизнь.

Ну и в квартире напоследок развел такой свинарник, что даже удивительно, как только успел. Хорошо что не додумался оторвать дверные ручки и унести все, что не приклеено.

– Будьте внимательны. По возможности приведите все дела в идеальный порядок. У вас есть долги? – выслушав мои пояснения, спросил Трой.

– Только в продуктовых лавках, по мелочи... Спасибо, что предупредили и что не дали делу ход, – я кончиком пальца отодвинула от себя листок с заявлением, словно могла испачкаться. – Я ваша должница.

– Ни в коем случае! Помочь вам мне будет в радость, даже не раздумывайте, обращайтесь в любое время. А это... – он сложил заявление и сунул в карман. – Это моя работа. Принять, всесторонне рассмотреть и не допустить, чтобы вас оклеветали почём зря. Не волнуйтесь, вас ведь не за что обвинить. Если начнутся проблемы – немедленно сообщите. Думаю, мы сумеем угомонить этого... Недоброжелателя.

Что бы он ни говорил, все равно я чувствовала себя обязанной. С другой стороны, отвергать помощь – значит обидеть. Он ведь всё-таки за мной ухаживает. И это просто знак внимания, который к тому же ему почти ничего не стоит.

Я надеялась, что на этой дурацкой ситуации все закончится. Но на следующий день к нам нагрянула санитарная инспекция – якобы в столовой кто-то отравился.

Словно назло, меня в тот момент в городе не было. К магам поехала. А там меня ждала – кто бы мог подумать! – жалоба на незаконное использование мною артефактов, выписанных на имя мужа, отсутствовавшего на тот момент в городе.

– Что же вы так неосторожно, барышня, – укорил магистр Бугарски, отчего у меня сердце в пятки провалилось.

– Я ничего на его имя не брала, клянусь! Мне и некогда было...

– Разве я вас в том обвиняю? Подобные кляузы бросают тень в первую очередь на тех наших коллег, кто ответственен за продажу магических предметов населению. Разумеется, была проверка. Вас пытались оговорить. Кому-то вы перешли дорогу.

– Простите, что вас из-за меня беспокоят, –