Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! - Виктория Борисовна Волкова

Агдальск. Центр ухоженный. Парки необыкновенно красивые, набережная у озера как в Европе. А чуть дальше отойдешь – заброшки и старые хрущевки. Но мы провели реновацию. Расселили дома на Тополиной. Снесли, к лешему, все разрушенные строения…

– А как же собственники? – пытается поддеть журналистка.

Прикрываю глаза, понимая, о каком районе города идет речь. Именно там меня держали в плену. Но Олег камня на камне не оставил от старой Тополиной. Всех причастных к организации приступного бизнеса арестовали. Людей из ветхого жилья расселили. Все снесли. На освободившемся месте построили бассейн, а рядом разбили парк.

– Собственники заброшек? – уточняет с улыбочкой Плехов. – Мы их оштрафовали за ненадлежащее обслуживание зданий. И предписали за свой счет снести развалины. Обозначили сроки. Некоторые обратились в суд и проиграли, так как мы действуем согласно законодательству…

– Смотрите? – раздается от дверей насмешливый голос.

– Олег! Ты вернулся? – охаю я, с трудом поднимаясь с кресла. – А как же? – машу в сторону плазмы.

– Трансляция в записи, мать, – смеется муж. Целует меня в темечко, кладет руку на живот. – Как Аринка сегодня? Балуется?

– Пап, а журналистка эта тебе глазки строила, – смеется Саша.

– Кто? Не заметил, – обрывает дурной смех Плехов. – Ну какие глазки, сынок, я женатый человек, – заявляет устало и снова поворачивается ко мне. – Ужинать когда будем?

– Сейчас досмотрим, – возвращаюсь на место. И чувствую резкую боль в пояснице. Один раз, другой. Схватки, что ли?

– Да уже скоро закончится, – стаскивает с себя пиджак Олег.

– Начинается, – поворачиваюсь к нему.

– Ну как начинается, Лен. Сейчас я о семье пару слов скажу, и конец, – не понимает любимый.

– Начинается, – морщусь от боли, и тут до моего твердолобого мужа доходит.

– Как, уже? А что так быстро-то?

– А ты хочешь, чтобы я еще полгода походила, – пререкаюсь беззлобно. – Кать, где моя сумка? Олег, заводи машину, – командую, сгибаясь в три погибели.

– Сейчас, сейчас, – охает Плехов растерянно. Боевой генерал, а паникует как мальчишка. – А мы успеем?

– Если ты крыльями не будешь хлопать, то да. Тут ехать десять минут, – обрываю стенания любимого. И тут его попускает.

– Пойдем, – обнимает меня за талию. Ведет во двор, не отпуская ни на минуту. Аккуратно усаживает на заднее сиденье, а сам прыгает за руль. – Успеем, Лена. Я с тобой. Можно, я на роды останусь?

– Лучше не надо, – выдыхаю между схватками и, кажется, от боли уже ничего не соображаю.

– Я с тобой, – мотает головой Олег, а у меня уже нет сил спорить. Не люблю я, когда мужики при родах присутствуют. Некоторые еще и фотографа зовут.

Обалдеть!

Но лучше так, чем дома в ванной.

– Осторожно, Еленочка Васильевна, – усаживают меня в кресло-каталку девчонки на ресепшене. Моя заместитель Анна Сергеевна ободряюще кладет руку на плечо.

– Ну что, Ленок, поехали за девочкой.

– Я с вами, – не просит, а приказывает Олег. – Что там надо надеть, говорите…

– Лен, мы же не планировали, – шепчет Анечка.

– Олег Иваныч решил, – пожимаю я плечами. – А если он решил, остальным приходится исполнять.

– Да, да, хорошо, – соглашается поспешно Анна. – Девочки сейчас вам халат выдадут. И тапочки…

– Белые? – шутит мой генерал, а я закатываю глаза. Похоже, мы тут поржать собрались.

Но уже в родильном зале Олег становится серьезным и внимательным. Обнимает. Водичку приносит. О чем-то переговаривается с персоналом и так смешно дышит вместе со мной, что я не чувствую боли.

Мое личное болеутоляющее. Никакого обезбола не надо.

- Ой мамочки! - выгибаюсь дугой.

– Лен, сосредоточься. Сейчас… – предупреждает меня Анна Сергеевна.

Тужусь, кричу от боли и тут же, услышав громогласный плач малышки, реву от радости.

Все закончилось. Благополучно. А я до последнего боялась.

– Вот она, наша генеральша, – вытирает ребенка Анечка и торжественно вручает Плехову.

– Почему она такая мелкая? С ней все в порядке? – обалдело причитает он, вглядываясь в личико. Поспешно возвращает ребенка Анне. А та уже укладывает малышку мне на грудь.

– Нормальная девочка. Три с половиной килограмма, – улыбаюсь я.

– Нее, – мотает головой Олег. – Пацаны мои побольше были и не такие красные, – тянет в недоумении.

– Ты сразу после родов видел детей? Или через полгода после сборов? – смеюсь я, прикладывая дочку к груди. Малышка безошибочно находит сосок, а я млею от счастья.

– А, ну да, – наклоняется над нами Плехов. Обнимает, целует меня. Завороженно глазеет на дочку. – Аринка красавица. Прости, Лен. Что-то я туплю сегодня. Для меня такой опыт впервые. Проще за ленточку сходить, – признается он шепотом.

– Куда ты пойдешь? Зачем нам сейчас ленточки? Не понимаю. Когда еще у Аришки волосы вырастут, – вздыхаю я. Лишь на секунду прикрываю глаза от усталости.

– Детка, – поддерживает ребенка Плехов, – ну ладно, я туплю…

– О господи, – выдыхаю я, прижимаясь щекой к предплечью мужа. – Ты не знаешь, как у таких балбесов, как мы, получилась такая замечательная девочка?

– И не говори, – смеется Олег и добавляет тихо. – Отдыхай, Лена. Я с тобой. Люблю тебя до неба!