Итальянское каприччио, или Странности любви - Нелли Осипова

Он вдруг встал на колени.

— Анечка, прости меня. Я умоляю, прости! Я сам не понимаю, как все произошло. Я люблю тебя, это я знаю твердо. С первой же нашей встречи ты привлекла меня… Сама знаешь, как я шалею от тебя. Твоя внешняя сухость, сдержанность, за которой таится такая безудержная чувственность… поверь мне, ни одна баба с тобой не может сравниться…

— Это какая-то мелодрама, — замотала Аня головой.

— Что? Ты простила меня? Поедем, я прошу тебя… поедем домой… все уладится, вот увидишь.

— Встань, Олег. Все слишком картинно. Я не вернусь.

«Уходи. Уходи!» — Аня вдруг вспомнила истошный крик Ольги Николаевны, подслушанный в далеком детстве, ее лицо с безобразно отвисшей нижней губой и непроизвольным движением зажала себе рот рукой.

Олег тяжело поднялся на ноги, сделал два не очень твердых шага к двери, остановился и заговорил не оборачиваясь:

— Я действительно люблю тебя, хотя и полигамен по натуре… прости. Еще раз прошу тебя, пойми — мне никто, кроме тебя, не нужен. Не решай все сгоряча, остынь, подумай еще. Не стоит так вот с маху зачеркивать почти три года счастливой жизни.

Он вышел из комнаты.

Хлопнула входная дверь.

Аня села на тахту, отняла руку ото рта. Мелькнула мысль: «Почему нет слез? Что-то во мне ненормально…» Еще раз подумала о том, как же она нуждается сейчас в Ленкином трезвом уме, ее совете и поддержке. А Лена застряла в Турине — поехала от своей фирмы на две недели, а потом какой-то доктор Франко сделал ей приглашение на месяц… еще целый месяц… Она звонила Ане и несла такую восторженную ахинею, что не оставалось никаких сомнений — Ленка влюбилась.

На следующий день после работы решила зайти к Деле — она должна выговориться, поплакаться, иначе просто не выдержит. Но вдруг поняла, что не в состоянии даже приблизиться к ее дому, к дому, где он живет. Позвонила из учительской Деле, чтобы встретиться, но не застала ее и поехала домой.

Отец по-прежнему не задавал никаких вопросов. Он отложил в сторону какие-то газетные вырезки, поцеловал Аню, повел на кухню и торжественно сообщил, накладывая на тарелку тушеные овощи:

— Я создал шедевр кулинарного искусства в твою честь.

— Пахнет умопомрачительно, но что это, как называется? — поинтересовалась Аня.

— Назовем мое блюдо «Свободу домохозяйке».

— Странное название.

— Зато полностью соответствует идее.

— Идее? Пап, какая может быть идея в тушеных овощах? — спросила Аня, чувствуя, что отец вовлекает ее в ничего не значащий разговор, чтобы хоть как-то отвлечь.

— Гениальная и одновременно простая. Я беру все овощи, которые есть дома, — картошку, баклажаны, помидоры, лук, перец, морковь, мою все, складываю, не очищая и не разрезая, в большую кастрюлю, посыпаю солью, поливаю маслом и ставлю на самый маленький огонь. Все! Остается только потерпеть часика полтора. А если есть мясо — кладу его предварительно на дно кастрюли. Вкусно, и экономия времени колоссальная.

Ну как?

— Обалденно! — восхитилась Аня, распробовав стряпню отца. — Папа, если я приглашу сегодня Делю с Платоном, хватит твоего шедевра на всех?

— Конечно, с избытком, я наготовил на Маланьину свадьбу.

Раздался телефонный звонок.

Деля изменившимся глухим голосом сказала, что говорит из больницы, с автомата. У Платона обширный инфаркт, его привезли на «скорой». Врач рекомендует достать во что бы то ни стало американский препарат, которого, конечно, нет ни в больнице, ни в аптеке. Она звонила Наташе, чтобы попросить Дим Димыча — он наверняка сможет помочь, но там занято, и она просит Аню дозвониться и передать ее просьбу.

Хлюпая носом, Деля продиктовала название лекарства. Тотчас же, как порой бывает, чужая беда отстранила на время свою, тем более что Деля, такая беззащитная и непрактичная, нуждалась сейчас в помощи. Аня принялась звонить Наташе — телефон был занят. После нескольких попыток дозвониться она решила, что быстрее доехать, потому что Наташка способна висеть на телефоне часами.

Дим Димыч встретил Аню радушно. Наташи дома не было.

— У нее сегодня репетиция, — сказал он.

— Выходит, я напраслину возвела на Наташку — телефон ваш был насмерть занят, и я подумала, что эта она повисла.

— Грешен, — улыбнулся Дим Димыч, — иногда приходится и мне подолгу разговаривать.

Аня рассказала о Платоне, о лекарстве. Дим Димыч сразу же куда-то позвонил, переговорил и сообщил Ане, что лекарство привезут ему через час.

— Надо бы Платона перевести в приличную клинику, — предложил он.

— Не знаю, кажется, с инфарктом нельзя перевозить до определенного времени, — возразила Аня.

— Сделаем так: пусть Деля информирует меня о ходе лечения. Если нужно, с врачом переговорят. А когда медицина позволит, положим его где лучше. Хороший он мужик, жалко.

— Я обязательно ей передам, — растрогалась Аня от такой отзывчивости и оперативности.

— Однако впереди у нас час, нужно провести его с пользой, — заметил он игриво и не то в шутку, не то всерьез добавил: — Надеюсь, ты понимаешь, что в наше практическое время за каждую услугу надо платить.

Аня опешила — неужели такой человек нуждается в вознаграждении за услугу? Но сдержалась и с готовностью ответила:

— Конечно, Дим Димыч, я понимаю, я скажу Деле…

— При чем тут Деля? — перебил он ее. — Я делаю это для тебя. И потом, — усмехнулся он, — разве я похож на человека, который может требовать благодарности от женщины, оказавшейся в таком тяжелом положении?

Сказанная легким светским тоном фраза, прозвучала вполне по-джентльменски, и Аня не придала ей значения, пропустила мимо ушей. Но его обращение к ней на «ты» насторожило. Впрочем, она тут же отмахнулась от мелькнувшей мысли.

— Конечно, конечно, Дим Димыч, — ответила она, — мы… я так вам обязана. Чем же я могу отплатить?

Он опять посмотрел на нее, и ей стало немного неуютно под его взглядом.

— Только тем, что согласишься выпить со мной. На брудершафт.

— Но вы и так мне говорите «ты», — попыталась отвертеться Аня, а сама подумала: «Козел! Когда Наташки нет дома…»

Он пошел к бару, достал бутылку коньяка, лимон, черный кофе, сахар и принялся быстро нарезать лимон, посыпая ломтики смесью кофе с сахаром.

— Такое право я присвоил самовольно, а теперь хочу, чтобы все было узаконено, — с ухмылкой сказал он.

Аня попыталась перевести разговор на другую тему и спросила:

— Что вы сооружаете?

— О! Незаменимый спутник коньяка, любимая закуска последнего российского царя.

— Царская закуска к царскому напитку? — попыталась еще раз оттянуть время Аня.