Ошибки, которые мы совершили - Кристин Дуайер

мне чувствовать себя взрослой, когда я ем что-то руками. Вино красное, поданное в прекрасных широких бокалах, отражающих свет, в то время как пиццу мы едим с бумажных тарелок. Я осторожно отпиваю глоток, вспомнив, как чувствовала себя после алкоголя из «Таверны», когда проснулась.

Садящееся солнце освещает мои оголенные плечи и лицо, прогревая до костей. Из дома доносится мелодия Ван Моррисона, и Сэндри сбрасывает туфли. Она кладет пятки на колени Бена и шевелит под музыку пальцами ног с ярко-розовым лаком на ногтях.

Идеально!

Нетерпеливые звезды появляются на небе, с которого все еще отказывается уходить солнце, а мы ждем, когда небеса потемнеют и замерцают.

Я все еще чувствую жар, когда все заходят в дом. Может, дело в вине. А может, в остатках солнца. Может, и просто в этом месте.

Истон сидит на стуле рядом со мной в тишине, от которой в воздухе висит напряжение. Он протягивает руку к моему бокалу, отпивает глоток вина, а потом ставит обратно на стол.

Он молчит, лишь тяжело вздыхает.

– Сара придет на вечеринку? – спрашиваю я.

Стена молчания, которую Истон возвел между нами, кажется мне мучительной, и потому я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сказать хоть что-то.

– Ага, – все, что он отвечает. Одно слово.

– Вы двое… – Слова падают с обрыва моего любопытства.

– Ты не можешь задавать мне такие вопросы. – Он отпивает глоток вина и корчит гримасу.

Это напоминает мне о том, что мы по-прежнему притворяемся взрослыми. Не детьми, которые только что окончили школу. Я стараюсь не позволить гневу, что полыхает внутри меня, заполучить последнее слово.

– Я пытаюсь, Истон.

Он поворачивается ко мне всем телом, наклонив плечи в мою сторону, с угловатой челюстью, смягченной неяркими фонарями над нами, с пальцами, по-прежнему перепачканными чернилами.

– Пытаешься сделать что?

– Извиниться.

– Извиниться за что?

Я облизываю губы, и он следит за этим движением.

– За то, что я тебе сказала о твоих стихах.

Он откидывается на спинку стула, и его глаза темнеют. Не стоило это говорить.

– Что? – Он кажется удивленным, а потом слегка качает головой. – Не все крутится вокруг тебя.

Нет. Что-то крутится вокруг светлых волос, разбросанных по подушке.

Он снова пьет. Кадык движется вверх и вниз по длинной загорелой шее. Я прикусываю губу, словно могу через бокал почувствовать его губы на своих.

– Тебя тут вообще не должно быть. Ты собирался находиться в Мексике до самой вечеринки.

– Ага, ну мы все делаем глупости.

– Вернуться домой пораньше – глупо? – спрашиваю я. Он не отвечает, и я решаю сказать то, что мне необходимо сказать: – Прости за прошлою ночь, мне жаль! – У меня в голове вспыхивают картинки-воспоминания о моих руках на его коже, его губах на моем плече. Мне приходится напомнить себе, что мне действительно жаль.

Он вздыхает.

– Я и забыл, сколько нужно труда, чтобы находиться рядом с тобой.

Слова Истона пробивают трещину в моей и без того уязвимой броне.

– Тебе необязательно находиться рядом со мной.

– Ты спишь в комнате напротив, Эллис.

– Да, но тебе необязательно сидеть тут со мной прямо сейчас, я это имею в виду.

– Правда? – Он приподнимает бровь. – А ты разве не извиняешься?

– Мне на самом деле жаль, что…

– …что ты пыталась меня использовать? – Его слова звучат резко. Гласные тверды, а согласные пронизывают. Они призваны меня смутить.

Я поворачиваюсь и смотрю на Истона. У него горят щеки, и я смотрю на бокал в его руке. Он пуст. Сколько он уже выпил?

– Я…

Он облизывает губы.

– Я знаю, что ты пыталась сделать. Ты всегда это делаешь, когда хреново себя чувствуешь, – используешь людей вокруг тебя. Используешь меня.

– Истон!

– До тебя не доходит. С меня хватит, Эллис!

«Хватит» – слово тонкое, оно обвивает мое сердце и врезается в него, подобно проволоке.

– Хватит чего?

Он указывает на нас двоих.

– Вот этого всего, черт побери.

– Может, это с меня хватит.

Он смеется.

– Так мне повезти не может!

Истон встает, и я жду, пока он уйдет достаточно далеко, чтобы не столкнуться с ним, когда я тоже пойду наверх. Я не умываюсь и не чищу зубы, а просто залезаю под одеяло и натягиваю его до подбородка, игнорируя то, как болит мое разбитое сердце.

Я лежу в постели, уставившись в пустоту надо мной. Потом беру телефон и, не в силах с собой совладать, открываю профиль Сары в социальной сети. А потом просматриваю фотографии друзей Истона в поисках доказательств, что он с ней встречается, что он ее любит. Или что это не так. Я натягиваю одеяло на плечи, хотя в комнате тепло.

Его последнее фото – с ним же и сделано сегодня. Он одной рукой почесывает затылок, лицо его опущено, и на нем играет легкая улыбка. Истон выглядит так, будто у него есть какой-то секрет. Фоном – темнота ночного озера, а на столе перед ним – пицца и вино.

Мне становится любопытно, что заставило его улыбнуться.

Приходит сообщение, и я его открываю.

Такер: Я готовлю новые истории для инстаграма.

Эллис: Клево.

Такер: Хочешь увидеть первое фото?

Я не отвечаю, потому что знаю: он и так его отправит.

Такер: Оно называется «Пользуйтесь словами».

На снимке Истон. Фото похоже на то, которое Истон выложил в инстаграм. Только здесь снимок сделан под другим углом, и Истон не в центре, неподалеку от него сижу я. И…

Я – без всяких сомнений – пялюсь на него.

С тоской, со страданием, с… любовью.

Эллис: Не выкладывай это.

Он отправляет мне череду смеющихся и плачущих смайлов, а потом еще одно фото. Это скриншот его разговора с Истоном, которому он отправил точно такое же сообщение, но с другим снимком.

Истон ответил теми же словами. Я пытаюсь приблизить снимок. Он сделан этим же вечером, но чуть позже. Это я могу сказать точно, потому что у меня в руке бокал с вином, а Истон сидит рядом со мной. Но изображение слишком маленькое и зернистое, и мне хочется прибить Такера за то, что он мне его отправил.

Я получаю еще одно сообщение.

Такер: Что ты для меня сделаешь, чтобы я его не выкладывал?

Эллис: Какая же ты скотина.

Такер: Фу, как грубо. Тебе не стыдно?

Эллис: Это тебе должно быть стыдно.

Такер: Так что для меня сделаешь?

Эллис: Постараюсь тебя не убить, но не могу ничего обещать.

Такер: Меня устроит, если вы с Истоном просто поговорите. Я знаю, что