Хозяйка пасеки. Медовый бизнес попаданки - Дия Семина

Внезапно Рагор изменился, не скрывая своего ужасного образа, подошёл к оцепеневшему тайному советнику и прорычал, схватив за шею!

— Никто не смеет перечить мне, никто не смеет скрывать от меня свои тайны! Каждое преступление ведёт к катастрофе, когда придёт маг-герцог старший, вы умолять будете меня о защите!

— Да! Ваше Величие! Защитите, — прохрипел советник, в ужасе глядя в ярко-зелёные нечеловеческие глаза.

В этот момент прибежал слуга, испуганно поклонился и прошептал.

— Графиня де Горн умоляет принять её.

Глава 48

Неверная подданная

Королевич опомнился. Его нечеловеческая суть снова вырвалась на волю, и теперь с каждым днём, сдерживаться становиться всё труднее.

— Через час в чёрном кабинете приму её!

Прорычал слуге и тот сбежал, Рагор повернулся к потрясённому тайному советнику и решил подытожить, а то ошеломлённый вид не внушает доверия, сделает всё не так, как надо. Его Высочество глубоко вздохнул, прикрыл глаза и процедил сквозь зубы, чтобы не пугать старика:

— Де Бриля и отца Эйлин доставить сюда, Луизу убить, но осторожнее, она очень опасна, с графом решу позже, а пока его надо проучить, в подвал заприте. Коронацию организовать по всем правилам. И самое важное, корону подготовить. Она должна сиять!

— Слушаюсь! Поручу, заставлю, исполню! Всё сделаю!

Очень низко поклонился и вышел. Быстро распределил приказы, самые ответственные решил отложить до обеда, если королевич передумает, то убийц уже не вернуть. Не хочется потом страдать из-за поспешности. Графа из скромной кельи на втором этаже перевели в подвал, но он, кажется, до сих пор не в себе после магического воздействия Его Высочества.

Почистить корону приказали опытной служанке, в её руках даже ржавое железо начинает сиять. Вот только когда назначили исполнительницу, не учли один несущественный момент, эта служанка лично прислуживала Луизе, но мужчины в такие тонкости женской части замка никогда не вдавались.

Нун испугалась, когда ей приказали сделать ответственную работу, побледнела и поспешила исполнять. Но перед этим забежала в маленькую комнатку, зажгла свечу перед зеркалом и что-то долго шептала, вглядываясь в своё отражение. Замерла, вздрогнула, как очнулась, задула свечу и поспешила исполнять сразу два приказа, королевича и своей тайной госпожи. Сложнее всего не попасться на глаза Его Высочеству до коронации, чтобы не выдать себя, по замку уже ползут слухи, что Луиза в немилости и сбежала с новым любовником, за такое преступление карают всех, кого посчитают замешанным. А Нун лично собирала небольшой багаж госпожи.

Волна приказов прокатилась по замку, и всё снова стихло.

Жозефина де Горн вынуждена сидеть в пугающем кабинете, не понимая, через сколько времени её примет королевич. Ей решили не говорить, раз муж в немилости, то и жене уважения нет.

Час, может быть, дольше она смиренно сидела в приёмной кабинета, и, кажется, потеряла ощущение времени. Носовой платок мокрый от слёз, страх перед будущим вгоняет в панику, но о чём конкретно просить королевича, она и не знает.

Вернуть мужа?

Да, он нужен графству, детям, но не лично ей.

Предатель, бабник, любую юбку готов задрать! Эти мысли пронеслись в сознании бедной женщины, и она вдруг выпрямилась, расправила плечи и решилась.

— Графиня Жозефина де Горн, встаньте, сейчас вас примет Его Высочество! — быстро проговорил слуга и показал на дверь, куда следует пройти.

Вытерла последние слезинки, шмыгнула носом и спрятала платочек в рукав. Вошла в кабинет и присела в глубоком реверансе.

— Графиня!

— Ваше Высочество! Простите меня за дерзость. Я посмела следовать за вами во дворец, и молить о пощаде для моего мужа, отца моих детей! — от слёз её тонкий голос стал неприятно гнусавым, а вид жалким.

Рагор долго посмотрел на несчастную женщину и хмыкнул:

— Умоляйте, вы же за этим приехали? Хотите, чтобы я вернул мужа?

— Хотела…

— Ну?

— Будь он проклят. За время жизни в нашем замке жили три официальных любовницы, первую, он выкинул беременную, она родила девочку и куда-то пропала. Вторая подурнела, растолстела, и он сослал её в дальний хутор. И сейчас ещё одна, снова беременная. Я ненавижу этого мужчину.

— Хм, забавно! А что вас привело?

— Я хотела просить вас о снисхождении для него, ведь кто-то должен управлять землями. Но у нас перед казной огромный долг, я сама ничего не понимаю в хозяйстве!

— Долги? Ах, да! Налоги! Да-да! Но граф мой гость до коронации, я хочу развить в нём чувство благодарности, знакомо ли оно вам, моя дорогая? — неожиданно молодой королевич подошёл к Жозефине и взял её за руку, мило улыбнулся.

— Да! Ваше Высочество! Я росла с этим чувством.

— Вот и прекрасно! Пишите прошение, что ваши земли и вы желаете вступить под наше управление, я сделаю вам щедрое предложение, лично вам, моя дорогая. И вы сможете оставить ненавистный замок, уехать куда пожелаете с детьми, вот три кошелька, полных золота. И это самое щедрое предложение, потому что маг-герцог вернулся. Он считает Эйлин своей женщиной, так же, как и я считаю её нашей будущей королевой. Скоро здесь все изменится, всех, кто не присоединиться к моим владениям, ждёт незавидная участь изгоев.

— Простите? — Жозефина подняла взгляд на Рагора, неприятное ощущение заставило её поджать губы и сжать кулачки, чтобы не упасть.

— Ты… Жозефина, ты же из семьи подданных герцога? Беженцы из герцогства? — Рагор вдруг почуял в этой женщине что-то знакомое, почти забытое, клятва преданности?

— Это было давно…

— Да, а для меня как вчера! Значит, если герцог вернётся, ты присягнёшь ему верностью?

— О чём вы, я ничего не знаю! Да, наши земли были на северо-западе, и мы когда-то были подданными герцогов. Но как рассказывала бабушка, почти сто лет назад, в один день, там всё словно умерло. Жизнь замерла, цветы так и не отцвели, плоды не созрели, нет жизни там. Проклятые земли. Герцоги сыновья убили друг друга в борьбе за власть… Но сто лет прошло, это детские сказки, я родилась в столице, вышла замуж за графа.

— И ты смотришь на меня, и не узнаёшь? Приехала и сидела покорно в ожидании любого моего приказа?

— Простите, — Жозефина замерла, так и не понимая, чего от неё добивается этот юноша.

— Я герцог!