Во всем виновато шампанское - Фиона Коул

Потребность пульсировала во мне с каждым шагом, который приближал нас к номеру. Я не знал, доберусь ли до нашей комнаты. Ее легкое дыхание касалось моей шеи. Маленькие ручки крепко держали меня за плечи. Мягкий вес ее тела в моих объятиях.

Я хотел добраться до нашей комнаты, чтобы иметь все это, минус платье, с ее ногами, обвитыми вокруг моей талии. Жестко. У стены.

По крайней мере, первый раз.

Воспоминания о ее тепле заполняли мой разум днем и ночью. Особенно когда она сворачивалась калачиком в постели рядом со мной. Теперь она моя жена. У меня была целая жизнь или, по крайней мере, пять лет, чтобы трахать ее так, как пожелаю.

Я должен заставить ее признаться, что Вера тоже этого хочет. После всех одурманивающих поцелуев, о которых грезил с первой ночи, я знал, что она жаждет этого так же, как и я.

Я практически приказал сопровождающему убираться к черту из лифта, чтобы подразнить ее еще больше, но Вера улыбнулась и рассмеялась от восторга, когда он вручил нам по бокалу шампанского и нажал кнопку нашего этажа.

― Хороший вечер? ― спросил служащий.

― Да, так и есть, ― ответила Вера.

Ее улыбка стала нежной, она посмотрела вниз, прикусив губу, словно едва сдерживает искреннее счастье.

Вспышка эмоций, зародившаяся в моей груди, когда я впервые увидел, как она идет к алтарю, вспыхнула снова. Едва заметная и неопознанная.

Чувствуя дискомфорт от странного тепла, я сосредоточился на своем достижении — на победе, наполняющей мое нутро. Наблюдать за тем, как Лоренцо едва сдерживается, когда вручает Веру мне, было вишенкой на торте, о которой я не смел мечтать. Даже лучше, потому что он не подозревал, что отдает свою дочь врагу. Пока.

К счастью, он не обратил внимания на дедушку на церемонии, а дедушка был нездоров, чтобы задержаться на приеме. Лоренцо не задержался после того, как я пресек его попытку поговорить о делах. Очевидно, поскольку его план с Кэмденом провалился, он решил присмотреть себе новый денежный мешок. В глубине души я хотел поступить с ним, как он поступил с моим дедушкой. Но я не хотел играть в игры. Я хотел затаиться в тени и медленно наблюдать за его распадом, пока не смогу нанести прямой удар.

Такой же прямой и откровенный, как разговор с Верой?

Я отбросил чувство вины и вытащил ее из лифта.

Она сказала, что не будет спать со мной, она также сказала, что не будет меня целовать, но ее губы всю ночь не отрывались от моих.

Я придержал дверь в номер, круглый стол в центре небольшого фойе с двумя дверями с каждой стороны. Бутылка охлажденного шампанского стояла рядом с букетом красных роз и свечами.

― Ух ты, ― вздохнула она.

Из открытых дверей слева доносилась тихая музыка. Ее платье громко зашуршало, практически заглушив ее вздох, когда она увидела комнату за дверью. Лепестки красных роз и свечи покрывали каждую поверхность. Прижав руки к груди, Вера закружилась, издавая радостные звуки, от которых у меня подрагивали губы.

В белом платье... выделяясь среди темно-красных лепестков... в тусклом мерцании свечей и горизонтом Нью-Йорка, мерцающим в углах окон позади нее, она выглядела словно в сказке.

― Ох, ничего себе. Нико.

Она произнесла мое имя с удивлением и радостью, словно впервые, и в груди снова вспыхнул огонек тепла. Я огляделся вокруг, засунул руки в карманы, изображая равнодушие к происходящему.

― Отель прилагает максимум усилий, украшая номера для молодоженов.