Наследница сиротского приюта - Юлия Нова

Хмурый взгляд моего собеседника сменился на лёгкое любопытство, но вопрос прозвучал с большой толикой недоверия:

— Значит, у вас пробелы в памяти, вы никогда никем и ничем не руководили. Насколько я знаю, после учёбы вы мало практиковали в профессии, вышли замуж и родили сына. Его воспитанием вы и занимались. И если руководили, то только им. И теперь вы требуете от опытных специалистов работать по этой вашей неизвестной системе, я всё правильно понял?

Было обидно, чего уж тут. Меня задели слова мастера Кроэна, хотя всё так и казалось со стороны. Я не стала спорить и что-то доказывать. Пролистав несколько страниц блокнота, я показала пальцем, откуда нужно было начинать, и почти насильно всучила ему мои записи, коротко велев:

— Читайте, мастер, а после мы с вами поговорим.

Глава 48

Беглый взгляд на записи, мастер не остановился на первой странице, листая с такой же скоростью несколько страниц вперёд. Поднял немного рассеянный взгляд на меня, пробормотав:

— Так-так, это может быть интересно… Или мне показалось? Что же, посмотрим-посмотрим, что вы здесь придумали, леди Майер.

Я откинулась назад и закрыла глаза. Это был черновик моего плана на этот год. Всего две недели в статусе хозяйки приюта, а планов было настроено немало. Мало того, я была уверена, что я набросала неплохую структуру именно для этих земель и с теми возможностями, что были в моём распоряжении.

У меня был готов план нашей работы, в котором даже этот человек уже имел свою роль. Многолетний опыт планирования сказался, да и успела я поработать в некоторых местах до того, как мы с мужем открыли своё дело.

Вспомнила о той жизни, в голове пронеслись воспоминания о близких и родных, которые остались там, в прошлой жизни. Открыла глаза и даже встряхнулась в надежде сбросить с себя эти мысли.

Теперь моя жизнь здесь, и никто не сможет мне помешать занять достойное положение и обеспечить сыну то будущее, которое он достоин. Перевела взгляд на Маркуса, который сразу же прислонился к моему боку и быстро заснул под покачивание кареты, и вспомнила детей, вышедших сегодня гулять, и провожающих нас. Они что-то шептали сыну, и, прислушавшись, я услышала просьбы детей, которые что-то просили у сына:

— Карамельных петушков и пряников с патокой… Мармеладных гномиков, Маркус, проси их. Они страсть, какие вкусные...

Я улыбнулась, краем уха слыша очередное необычное название. Поделившись с экономкой этими тайными детскими заказами, я получила от неё ответ:

— Дети, они готовы есть сладости всегда. Я с мамой, когда гуляла по волшебному кварталу, частенько заходила в кондитерскую братьев Свитов, и, счастливая, выходила с кульком разных сладостей. Я любила кислотные шипучки и лакричные палочки, хотя остальным детям обычно не нравилась ни эта кислятина, ни странный вкус лакрицы в конфетах.

Именно поэтому мы с Маркусом зашли в кондитерскую Свитов, которые, оказывается, были почти в каждом магическом квартале. Удивительно, но я вспомнила, что видела похожую вывеску, когда мы гуляли по кварталу в Саутгемптоне.

Так вот, я настояла, чтобы сын зашёл туда, и мы вместе выбрали несколько вариантов конфет, тянучек, палочек, бубликов и множество других форм и вкусов, которыми собирались угостить всех детей, что остались в приюте.

Я и пометку успела сделать в блокноте, чтобы поговорить о подобных сладостях с поварами. Как вариант, угощать детей по воскресеньям, например, подобными вкусняшками.

Меня отвлёк тихий, но требовательный голос мастера Кроэна и его требовательный взгляд:

— Я пометил самые странные идеи, что прочёл у вас в записях. Первое — собрание учителей и директора каждую субботу после обеда и планирование следующей недели с учётом замечаний и предложений, согласованных большинством голосов. Что это за странная практика, объяснитесь, леди Майер? Зачем нужен этот неуместный элемент либерализма?

Я хмыкнула, а по внимательному взгляду мастера, поняла, что сделала это слишком громко. Пожала плечами и ответила:

— Учителя — это опытные мастера своего дела. Они лучше знают нужды и желания учеников, знают, у кого есть к предмету талант, поэтому стоит делать упор именно на этот предмет, а кому будет достаточно малой толики, чтобы знать основы. Дальше вы читали, я предложила разделить классы на стандартные и продвинутые. Про кружки, закреплённые за каждым учителем, про помощников среди учеников. Мне нужно успеть найти для каждого из этих сирот дело, в котором он будет наиболее успешен. Для того, чтобы эти дети не стали обузой обществу. Разве это плохо?

Мастер с неподдельным интересом слушал меня, местами даже кивая. И я поняла, что он готов был слушать и услышать. Но мастер не остановился, задав следующий интересующий его вопрос:

— Второе странное предложение, которое вы собираетесь вынести на голосование в эту субботу на первом собрании учителей. Денежная выплата выпускникам по итогу их выпуска. Вы предлагаете копить эти средства, отдавая десять процентов с чистой прибыли в накопительный ученический фонд. В этом году предлагаете отдать все накопленные таким образом средства выпускникам, которые покинут стены приюта следующей весной, так как в этом году трудности с доходом у вас ещё будут. Вам не кажется, что это слишком большая сумма? Вы будете тратить прибыль на тех же сирот, на обустройство и образование, на питание и одежду. Не забудьте о поддержании в порядке поместья и прилегающих территорий, а вам ещё налоги платить в конце года. Это большой риск. Зачем вам это нужно? В чём ваша выгода, леди Майер?

— Всё в том же, мастер Кроэн, в самих детях и их будущем. И в моих землях. Сейчас мы нужны друг другу, а если дети будут мне доверять, мало того, если поймут выгоду в том, что им нужно выполнять почти каждый день, за вычетов воскресенья, они поверят, что нужны кому-то, что у них есть будущее, и оно может быть светлым, успешным, счастливым. Эти дети достойны его, как и мы с вами, мастер, разве нет?

Мастер проворчал:

— Идеалисты долго не живут, леди Майер. Их либо сама жизнь уничтожает, либо бьёт так, что они перестают быть ими.

— А кто здесь идеалист? Я? Нет, мастер. Я на самом деле очень практичная