Волки: Братство порока - Елена Сокол

— И ты заменишь его, если с ним что-то случится?

— Ты слишком много болтаешь. — Качнул головой парень.

Поднявшись по ступеням, они вышли из подвала. Один из охранников вернул Тиль ее телефон. Едва они оказались на улице, девушка потянула носом прохладный воздух Варъярны. Ей захотелось разрыдаться. Идя в логово волков без оружия, она даже не до конца верила, что вернется живой, а теперь чувствовала опустошение почти на грани истерики.

— Тебе холодно? — Спросил Лейф.

Тиль посмотрела на Гравар, кажущийся тихим и сонным. Ничто не намекало на то, что внизу, под его фундаментом, кипела жизнь.

— Немного.

Он снял пиджак и накинул ей на плечи. Их контакт глазами в этот момент длился несколько дольше, чем предполагали рамки приличия.

— И, все же, почему Мартин? — Спросил Лейф, когда они пошли вдоль темной улицы.

— А почему нет? — Улыбнулась растекающемуся в лужах свету фонарей Тиль.

— Ты красивая.

Ее сердце подскочило к горлу. Она посмотрела на него, в его глазах читалось желание и интерес.

— Я знаю. — С усмешкой ответила Тиль.

Лейф рассмеялся.

— Я ему понравилась, и он первым ко мне подошел. Все благодаря его смелости.

— Мартин и смелость? — Рассмеялся он. — Далекие понятия.

— Я вообще не собиралась заводить отношений.

— Вы спите с ним?

— Что? — Она посмотрела на него.

Лицо Лейфа в полутьме отражало пренебрежение.

— Интересно, способен ли этот тюфяк хоть на что-то. Он ведь представил тебя Эрику чуть ли ни как невесту. Видимо, боялся, соперничества.

— Ты говоришь так, словно планируешь меня отбить. — Легкомысленно усмехнулась Тиль.

— Не планировал. — Многозначительно посмотрел на нее Лейф. — Но теперь не смогу не думать об этом.

— Забавная шутка. — Хихикнула она. — Ладно, спасибо, что проводил.

Лейф поднял взгляд на окна Химель.

— Не за что.

Она вернула ему пиджак.

— Счастливо.

— Пока. — Улыбнулся он.

Слишком искренне, надо признать, улыбнулся — в особенности для того, кто уже брал силой девушку, стоявшую перед ним.

51

«Ты красивая»…

«Ты красивая», «красивая», «красивая»…

Это попахивало психушкой, но Тиль прокручивала эти слова в своей голове снова и снова, пытаясь сопоставить с тем, что осталось в ее памяти из той, стертой ночи.

Этот тембр. Хрипловатый, низкий. Совпадал ли он с тем, что она слышала, пока ее глаза были завязаны? Кажется, да.

Тиль зажмурилась и заставила память, как пленку, воспроизвести фразу еще раз. Вытащила словно щипцами из закоулков сознания, прокрутила, попробовала на вкус, а затем вернулась к тому, как произнес ее Лейф.

«Ты красивая».

Все сходилось. Но почему тогда у нее было такое противное внутреннее чувство, словно она что-то упускает, и будто у нее не достаточно доказательств для того, чтобы осуществить возмездие? Или, может, это что-то вроде стокгольмского синдрома, и Тиль уже испытывает симпатию к этим испорченным, злым мальчишкам, которые считают себя едва ли не богами? Может, ее подсознание уже примеряет на нее роль волчицы? Может, она уже верит в то, что волки способны поставить рядом с собой на одну ступень ту, которую еще недавно считали бесправной игрушкой?

Тиль швырнула подушку в стену и разрыдалась.

Почему она? Как теперь жить?

Перестанет ли она когда-нибудь считать себя грязной и недостойной? Перестанет ли закрываться на ночь на замок и вздрагивать от каждого шороха?

Размазав потекшую тушь вместе со слезами по лицу, Тиль с силой ударила по стене, затем упала на кровать и беззвучно закричала, желая, чтобы вместе с этим криком ушла боль. Еще в начале вечера она ощущала в себе решимость разобраться с обидчиками, а теперь собственная беспомощность выводила ее из себя. Вспыхнувший в груди огонь охватывал все тело, черным дымом заволакивая разум.

Вскочив с постели, она взялась за единственное, что всегда ее успокаивало — рисование. Расположившись на полу и вооружившись всем необходимым, Тиль рисовала. До одури, до умопомрачения, пока просто не упала без сил посреди десятков листов, заполненных графичными линиями, отрывистыми штрихами, абстракциями и похожими на паутину изображениями. И лишь на нескольких набросках можно было разглядеть что-то понятное и логичное: это была запекшаяся кровь на чьих-то красивых губах, чей-то неидеальный нос с небольшой горбинкой, часть татуировки на чьей-то перепачканной груди и опухшие после боя руки с разбитыми костяшками.

***

На следующий день она проснулась настоящей звездой. Молли с Кларой откуда-то пронюхали, что Лейф провожал ее до дома и хотели знать подробности, а Малин требовала рассказать, как все прошло в волчьем логове. С первыми все было ясно: что бы Тиль ни сказала, она предстанет в их сплетнях грязной развратницей, обслуживающей в постели сразу всех членов братства. А с Малин все оказалось еще проще: стоило им выйти из дома, как на смену теме о Поединках пришла исповедь о том, как та вместо того, чтобы потерять со Стелланом девственность, неловко подрочила ему под одеялом.

— Теперь он будет считать меня странной. — Рвала на себе волосы Малин.

— Нет же. — Пыталась успокоить ее Тиль. — Это нормально, что ты решила не торопиться. Это волнительный процесс, особенно для девушек. Стеллан должен понимать, что ты не готова.

— Я готова, но все говорят, что в первый раз почти невозможно получить удовольствие!

— Именно так к этому и стоит относиться.

— Мне страшно!

— Это не та боль, которую стоит бояться. — Вздохнула Тиль.

— А если он решит, что я его не хочу? — Простонала Малин.

— Думаю, он не настолько глупый.

— Вдруг подумает, что он меня не возбуждает?

Тиль вспомнила тот момент, когда пальцы Матса оказались в ней. Она и сама не ожидала, что ее тело еще способно испытывать желание и так реагировать на кого-то. Ей казалось, такого уже не будет никогда.

— Стеллан знает, что ты его хочешь. Уж будь уверена. Парни чувствуют такое порой лучше нас самих.

Тиль притормозила, заметив возле угла здания Эрика. Она удивилась тому, что он был без друзей. Но еще больше удивилась тому, что с ним была Оливия. Они разговаривали и явно на повышенных тонах. Очевидно, после рассказа Тиль о выдуманном звонке Агнес, Асп бросился выяснять у нее подробности.

Оливия, отвернулась, словно больше не хочет его слышать, и Эрик схватил ее за запястье. Дернул, вынудив девушку посмотреть на него. Она не смогла скрыть волнения во взгляде, хоть и вскинула подбородок, показывая, что не позволит ему указывать.

— Ты чего? — Обернулась Малин.

— Ничего. — Поспешила за ней Тиль.

Парочка обменялась еще парой фраз и разошлась в разные стороны.

Трещинка сомнения расползалась в сознании Эрика — это было очевидно. Но что это могло означать? Исчезла